Он улыбнулся юноше, который в ответ посмотрел на него с мальчишеским обожанием, и я заметила, что Дик, наклонив голову, принялся дрожащей рукой медленно чертить на столе воображаемые линии.

– Питер! – окликнул Ричард.

Муж Элис подскочил на месте – его оторвали от каких-то приятных грез о французском вине и женщинах и вернули к суровой действительности окружающего мира.

– Какие будут приказания, сэр?

– Отправляйтесь в Каэрхейз и предупредите Треванниона о том, что планы изменились. Скажите, что к нему присоединятся Трелони и Бассет. А поутру возвращайтесь сюда, в Менебилли. И хочу вас предостеречь, Питер.

– От чего же, сэр?

– Не ведите себя по дороге а-ля Кортни: не волочитесь за каждой юбкой. На всем пути от Тайуордрета до Додмэна нет ни одной стоящей бабы.

Питер, несмотря на всю свою браваду, залился краской, но заставил себя ответить по всем правилам:

– Есть, сэр.

Он вышел из комнаты вместе с Робином, за ними последовали Банни и Амброз Манатон. Ричард, зевнув, потянулся, а затем, подойдя к камину, перемешал почерневшие тлевшие бумаги с золой.

– А для меня у вас нет приказаний? – медленно произнес Дик.

– Почему же нет, – ответил Ричард, не поворачивая головы. – Дочери Элис Кортни наверняка оставили после себя какие-нибудь куклы. Пойди поищи их на чердаке и сшей им новые платья.

Дик не ответил. Но, по-моему, он сделался чуть бледнее, чем прежде, и, развернувшись, вышел из комнаты.

– В один прекрасный день, – сказала я, – ты с ним перегнешь палку.

– Это входит в мои намерения, – ответил Ричард.

– Неужели тебе доставляет удовольствие видеть, как он терзается?

– Я надеюсь увидеть, как в конце концов он восстанет и перестанет все это безропотно сносить.

– Порой мне кажется, – сказала я, – что после нашего двадцатилетнего знакомства я знаю тебя хуже, чем когда мне было восемнадцать.

– Вполне возможно.

– Ни один отец в мире не стал бы поступать со своим сыном так жестоко, как ты с Диком.