И он исчез.

Я закрыл глаза и изо всех сил сдерживался, чтобы не заплакать – от любви к моему другу и о том, что потерял его, и о Ромео, и о несчастной, невинной Джульетте, и даже о своей сестре, которую уж никак нельзя было назвать невинной. О них обо всех, унесенных прочь бессмысленным потоком горя.

Потом я встал, вытер лицо и подошел к двери спальни.

Она снова задрожала от удара, когда я взялся за ручку, и я понял, что там, снаружи, мир ничуть не изменился. Я был Монтекки, который проник в покои Капулетти, а у моих ног лежала мертвая женщина. У меня в запасе оставалось всего несколько минут: дверь вот-вот сломают, меня схватят и заколют прямо на месте.

Я подбежал к балкону – балкону Джульетты, на котором она так трепетно слушала, как Ромео читает ей стихи о любви. И возможно, это все-таки была любовь, настоящая и неподдельная, по крайней мере поначалу, до того, как начало действовать проклятие. Внизу, под балконом, сад был тих и спокоен, только струи фонтана нежно журчали в ночной тиши.

Дверь у меня за спиной под натиском скамьи раскололась.

Но я все еще мог вырваться на свободу. Я прыгнул на балюстраду балкона, удержал равновесие, а оттуда уже не составляло труда спрыгнуть на мягкую землю. По стенам я взбирался несчетное количество раз – чаще, чем ходил на исповедь. Сбежать сейчас мне ничего не стоило.

Но я этого не сделал.

Вместо этого я перепрыгнул на балкон Розалины.

Между этими двумя балконами было довольно большое расстояние, одним прыжком его было преодолеть непросто, и хотя я оттолкнулся как можно сильнее – пальцы мои только скользнули по каменному бортику ее балкона, и я понял, что сейчас упаду…

Но что-то подхватило меня, буквально на миг, и как будто приподняло, давая мне новые силы, и я зацепился рукой за одну из балясин балкона и повис. А когда я взглянул вниз – я увидел тень, которая в лунном свете, прорвавшемся сквозь тучи, превратилась с серебристое облачко.

Мой славный кузен Ромео. Прозрачный образ, слегка колеблющийся в воздухе, словно от очень сильного пламени.

Его губы шевелились, хотя я не слышал ни звука, а потом он улыбнулся и исчез.

Я вскарабкался на балкон, перевалился через балюстраду и увидел, что ставни закрыты. Шум в комнате Джульетты дал мне понять, что слуги уже ворвались туда и обнаружили тело кормилицы, поэтому я быстро вытащил кинжал, вставил его между ставнями и распахнул их. А затем вошел в комнату Розалины.

Она стояла около двери, вставляя ключ в замок дрожащими руками, и резко повернулась, когда ощутила прохладный ветерок, ворвавшийся в балконную дверь. Свеча на столе почти догорела, но все-таки пламя еще плясало в подсвечнике.