– Ужас, – покачала головой я.

– Не дергайся, – осадила меня Журавль, продолжая наносить на мои волосы масло. – Было настоящее пекло. Пить хотелось ужасно, а воды ни у кого не было. Потом уже охрана стала передавать бутылки.

Мы долго сидели в гостиной. Нинка, вытащившая из бара шампанское, делилась впечатлениями, а я в основном слушала, изредка переписываясь с Антоном. Он между делом поинтересовался, была ли я на концерте, и спросил, понравилось ли мне. Я честно ответила, что было интересно. И добавила:

«Но, знаешь, Антон, я думаю, вскоре «На краю» будет делать шоу, которые будут еще круче!:)»

На это сообщение он долго не отвечал – был занят на репетиции.

В какой-то момент Нинка замолчала и с бокалом шампанского двинулась на балкон, не озаботившись о верхней одежде. И минут десять стояла там, на холоде. Пришлось идти следом за ней.

– Ты в порядке? – спросила я Нинку, заметив вдруг, как в темноте блестят ее глаза. Все-таки сегодняшний день стал для нее своего рода переломом.

– В порядке, – сказала подруга чуть хриплым голосом: то ли от ледяного шампанского, то ли от того, что замерзла. А, может быть, была и другая причина. – Сегодня я прощалась, – неожиданно добавила она.

– С «Лордами»? – потянула я ее за руку обратно в теплый номер.

Журавль посмотрела на меня и улыбнулась грустно.

– С детством. Я ведь знала, что так и будет, но когда внутри меня что-то щелкает – я сама себя не могу остановить, – призналась подруга, и ее слова сейчас были, наверное, одними из самых откровенных – даже со мной. – Концерт был улетным, да, Катюха? – она подняла почти пустой бокал и отсалютовала им.

– Улетным-улетным, – поторопилась согласиться с ней я и утащила в номер.

«Спасибо, что веришь в меня. Я бы хотел, чтобы ты верила и мне», – пришло сообщение от Антона.

Я вздохнула. Вера – левая рука любви.

«Мне пора идти спать:) Доброй ночи, Антон. Я тебя люблю».

«Доброй, Катя. Ждать осталось недолго. Люблю», – получила его сообщение я, когда переступила порог темной спальни.