– И ты не обязана спасать его! – Отец проводит обеими руками по волосам. В его взгляде проскальзывает дикое отчаяние. – Ты хоть понимаешь, как я беспокоился после этого звонка, не зная, в порядке ли ты?
– Ты знал, что я в полном порядке. Я ведь написала тебе, что остаюсь у друга.
– Какого друга? – не отстает папа.
– Не важно. Но ты знаешь, что это был не Эрик, потому что если бы я ночевала у них, Луизе не пришлось бы звонить тебе. Так что прошу тебя, успокойся уже.
– Хочешь, чтобы я успокоился? – ворчит он. – В эти выходные у нас состоится важнейший матч, а вместо того, чтобы готовиться к нему, я переживаю о том, не подвергает ли моя дочь себя опасности!
– Я не подвергаю себя опасности.
От чувства бессилия мне уже трудно говорить. Я хочу топать ногами, как маленький ребенок, потому что совсем не понимаю отца. У него два режима: он либо игнорирует меня и не проявляет никакого интереса к моей жизни, либо отчитывает меня за то, чего даже не было.
Дрожащими руками я наливаю себе кофе.
– Я скажу это только один раз и повторять больше не буду, – говорю я, и мой голос дрожит точно так же, как и мои руки. – Я
Я поворачиваюсь лицом к отцу. Он смотрит на меня с каменным выражением.
– Как-то раз я дала ему денег, – признаюсь я. – Но потом поняла, что это вошло у него в привычку, и всякий раз отказывала ему. Теперь он звонит не так часто, где-то пару раз в год. Но прошлым вечером Эрик позвонил мне заплаканный и напуганный, он не знал, где находится… Прости меня, но то, что я не хотела, чтобы когда-то близкий мне человек умер на какой-то гребаной улице, не делает меня безрассудной дурочкой.
– Бренна, – угрюмо начинает отец.
– Что?
– Просто… – Он раздраженно вздыхает. – В следующий раз скажи мне, у кого ты остаешься ночевать. Не заставляй меня снова так волноваться.
Сказав это, папа уходит из кухни.
* * *
ДЖЕЙК:
Я: