Вновь обретя голос, она повернулась к Уиту и прошептала:

– Спасибо.

Он тихо засмеялся.

– Не стоит благодарности, дорогая. Это было здорово.

Уит не стал терять времени даром. Он снова поцеловал ее соски, и стал прокладывать поцелуями дорожки вниз по животу и еще ниже…

Глаза Хэтти стали круглыми.

– Ты же не можешь…

– М-м-м, – промычал он, раздвинув нежные складки плоти. – Ты же не думаешь, что я, когда для меня накрыт роскошный стол, не притронусь к яствам и не стану пировать дни и ночи напролет?

Хэтти вспомнила, какое наслаждение ей доставили его губы и язык, и простонала:

– Да.

Она запустила обе пятерни в его шевелюру. Его глаза потемнели от желания.

Хэтти улыбнулась.

– Тебе это нравится?

Он не стал отвечать. Вместо этого он приник ртом к ее чувствительной плоти и проник внутрь нее, в восхитительно влажную мягкость, языком. Движения его языка были медленными, и их, оказалось, почти невозможно вынести.

– Уит, – прохрипела Хэтти, извиваясь. Она больше не могла думать – только чувствовать. – Еще.

Она жаждала его прикосновений, его поцелуев. Хэтти уже давно забыла, как должна вести себя леди, и тем более девственница. Она забыла обо всем, кроме него.

Движения его языка становились все быстрее и быстрее, и, в конце концов, мир вокруг нее взорвался цветным калейдоскопом. Или это она взорвалась, рассыпалась на части? Ничего подобного Хэтти в жизни не испытывала. В голове не осталось ни одной мысли, и только горячие чувственные волны сотрясали ее тело.

Все когда-нибудь кончается, вот и Хэтти вернулась с небес на землю. И вдруг ей пришла в голову безумная мысль: а если бы этот человек всегда заботился о ней, всегда хотел ее и любил – каково бы это было?

«Невозможно».

По щекам покатились слезы. Уит поднял голову и нахмурился.