В этот момент я отвернулась. У меня задрожал подбородок, но я не хотела расплакаться. Если бы я начала плакать, я не смогла бы остановиться.

Так что мы с Райаном впервые разговаривали в темной комнате, и это даже не было настоящим разговором. Он посмотрел на дверь, словно хотел сказать кому-то о том, что произошло, но я пробормотала:

– Пожалуйста, не нужно. Я не могла уснуть, пока не пришла сюда. Не знаю почему, но теперь я смогу. Я просто хочу спать.

Он нахмурил брови. Ямочка на его щеке исчезла, и он медленно лег на свое место. Он ничего не сказал. Прошла минута, и я поняла, что он и не собирается ничего говорить. Он собирается дать мне уснуть, и, слава богу, так я и сделала.

Я уснула.

– Не знаю, мам. Я проснулся, и она была здесь.

Я слышала голос Райана за дверью.

– Я не понимаю этого.

– Я тоже, – проворчал он.

– Мне показалось странным, что она не вернулась в мою комнату прошлой ночью.

Вздох.

Я узнала голос Пич, но не могла понять, откуда он донесся. А потом это перестало иметь значение. Я снова уснула.

Кровать прогнулась подо мной, и я услышала шепот.

– Маккензи. – Рука дотронулась до моего плеча и потрясла меня. – Эй. Ты не спишь?

Это был Робби. Я перекатилась на бок и открыла глаза.

– Что?

Он плакал. На его лице виднелись следы высохших слез, и на ресницах дрожали новые.

Он вытер глаза и смутился.

– Ты что, собираешься спать весь день?