– Это чертовски жалкая история.

– Нет. Это то, что случилось с тобой, и это важно.

– Да, это случилось, Тея, – сказал Джим, тяжело дыша. – Ты хотела знать, на что это было похоже? Вот как все было. Это то, что я знаю. Такова жизнь.

– Так и есть, – прошептала я. – Ты и я. Прямо здесь. Сейчас.

Он уставился на меня, а мое сердце болело за него. И все же Джим был полон яростной гордости за то, что все пережил, но не сломался. Он все еще оставался хорошим человеком.

«Лучшим. Он заслуживает всего».

Я двинулась к нему. Мои руки держали его лицо, мой лоб прижимался к его. Джим закрыл глаза.

– Я все испорчу, – хрипло сказал он. – Или твои лекарства окажутся неэффективными.

– Ничего из этого не произойдет, – ответила я. – Или, наоборот, все сразу. Или, может быть, я испорчу все слишком большим количеством плохих шуток. Но мы не можем жить в ожидании этого.

Он отступил достаточно, чтобы не разжимать объятий и иметь возможность обвести меня взглядом.

– У меня никогда не было ничего такого хорошего.

– У меня тоже, – сказала я. – Я никогда ни к кому такого не испытывала. Никогда. – Я поцеловала его раз. Другой. – Я тоже напугана. Но позволь мне…

«Любить тебя».

– …заботиться о тебе.

Я поцеловала его в губы. Каждый уголок его рта.

– Пожалуйста, позволь мне. Позволь мне быть с тобой так же, как ты был там для меня. Ты вернул меня к жизни.

– Боже, Тея. – Он целовал меня между словами. – Ты уже делаешь то же самое.

Его руки поднялись, одна зарылась в мои волосы, другая легла мне на поясницу. Прижимая меня к нему. Я почувствовала пылающий в нем огонь.

– Мы позаботимся друг о друге. – Моя голова откинулась назад, когда его рот скользнул по моей шее. – Не важно, что произойдет.

Его руки обвились вокруг моей талии. Я обхватила его лицо с сильной, точеной челюстью и поцеловала, медленно и глубоко, давая ему все. Запечатывая обещание ему.