– Завтра утром мы отбываем, – сказал он. – И одному богу ведомо, когда вернемся. Уэс рассказал мне о трудностях твоей семьи, и он не… мы не хотели, чтобы ты боролась с этими трудностями в одиночку. Ведь я могу помочь.

– Это была его идея, – проговорила я.

Коннор покачал головой.

– Он просто сказал, что тебе это нужно, а я достал деньги.

– Нет, я не могу. Это слишком. Мои родители обязательно спросят, где я взяла деньги, и я не смогу рассказать им правду. Ни за что. Господи, мать никогда больше со мной не заговорит после такого.

– Почему? Потому что ты им поможешь? Это же так просто, малышка. Это просто помощь.

– Это слишком много.

Коннор вложил конверт мне в руку. Я подняла залитое слезами лицо и посмотрела ему в глаза.

– Что между нами происходит, Коннор? Я в полном замешательстве. Чувствую себя так, словно в тебе живут два совершенно разных человека. Ты пишешь мне такие прекрасные стихи, но, когда ты со мной говоришь, все эти слова куда-то исчезают.

Я замерла. В животе словно образовался тяжелый кусок свинца, а потом еще один. Они щелкнули друг о друга. Во рту пересохло, и миллион мыслей, тысячи слов внезапно возникли у меня в мозгу подобно туче белых бабочек. Я смотрела на Коннора и пыталась представить, как он сидит за столом, с ручкой и бумагой, пишет, пишет, пишет. Мое имя в верхней части страницы.

Я не смогла этого вообразить. Коннор никак не помещался на эту картинку.

«А вот Уэстон…»

Мое воображение мгновенно показало мне, как Уэстон Тёрнер сидит за пустым столом, склонившись над тетрадью, и выводит строчку за строчкой…

«Нет. Остановись. Это невозможно».

И все же эта непрошеная мысль не давала мне покоя. Меня терзали чудовищные подозрения.

– Что такое? – встревоженно спросил Коннор. Его рука в моей руке напряглась.

Я пристально смотрела ему в глаза, пытаясь угадать, о чем он думает.

«Этого просто не может быть. Разве можно так поступить с человеком? Это что, создание аккаунта под чужим именем в соцсети? Реалити-шоу? Омерзительно. Уэстон никогда не стал бы так мною манипулировать. Коннор никогда бы не сделал такого и не стал бы спать со мной, никогда бы не стал играть с моим сердцем. Или стал бы?»

– Ты же… не стал бы мне врать, правда? – спросила я едва слышно. – Ты не стал бы говорить мне неправду? Не стал бы лгать мне о чувствах, о которых говорится в тех письмах?

«Я спала с тобой ради стихотворения».