Быстро захлопнув книгу, Марисса кладет ее рядом и продолжает молча есть. Допивая кофе, papá читает с телефона сообщения и письма. Потом ставит чашку в раковину и, не сказав ни слова, уходит. Как только он скрывается из виду, напряжение у меня в шее ослабевает.

Входит Дани, они с Мариссой близняшки. Дани самый общительный человек в нашей familia. На ней едва прикрывающие culo[5] шорты и рубашка на пару размеров меньше, чем нужно. Я качаю головой. Если Марисса преуспела в учебе, то Дани – в растранжиривании денег и в оголении до невозможности. Обычно я сестер не трогаю, но… сегодня первый день занятий, а mi’ama взяла с меня слово заботиться о сестрах. Меньше всего мне хочется разбираться с доброй половиной ребят из школы, которые пялятся на задницу моей сестры-девятиклассницы.

– Дани, ты издеваешься, да? – говорю я.

Дани откидывает назад свои мелированные в салоне волосы и пожимает плечами:

– А что такого?

– В этом в школу ты не пойдешь.

Сестра закатывает глаза и обиженно фыркает:

– Слушай, Вик, ты ведешь себя как culero[6]. Расслабься.

Смотрю на нее взглядом старшего брата, который не собирается уступать. Я не придурок. Дани хочет выглядеть на восемнадцать и вести себя соответственно, но ей всего четырнадцать. Привлекать внимание к телу я ей не позволю.

– В этом откровенном наряде в школу ты не пойдешь, – говорю я. – И точка. Возражения не принимаются.

Она пытается переиграть меня в гляделки, хотя ей пора бы знать, что со мной этот номер никогда не проходит.

– Ладно, – фыркает она и убегает наверх, а спустя пару минут появляется в джинсах скинни и свободной белой майке. Она чуть ли не прозрачная, но все же лучше, чем то дерьмо, что было до этого.

– Так тебе нормально? – спрашивает Дани.

Она издевается – крутится передо мной, позируя, как модель.

– Черт с тобой. Que está bien… так нормально.

Она хватает из шкафа батончик мюсли:

– Adiós. Предвосхищая твой вопрос о том, кто везет меня в школу, скажу, что это Кэссиди Ричардс. – Дани искоса наблюдает за моей реакцией. – Ты ведь помнишь ее, Вик, да?

Она же это несерьезно, да?

– Кэссиди Ричардс?

– Ага.