* * *

Я не планировал опять засыпать. Буквально минуту назад я еще смотрел на Уинтер, зная, почему она решила отделиться от всех, перебравшись на другую кровать, вместо того чтобы лечь рядом со мной, и одновременно чувствовал облегчение от мысли, что она вообще осталась. А потом вырубился.

Твою мать, ну и бардак. Каждый раз, стоило случиться чему-то хорошему…

Нужно увезти ее в Мэн. Может, там, среди лесов, вдали от всех, нам удастся побыть наедине.

Наверное, медсестра вновь задвинула шторку между нами, чтобы не разбудить девушку. Сев на кровати, я обнаружил коричневый пакет на подносе и одежду на стуле.

Неужели Бэнкс с Уиллом уже вернулись и снова ушли?

Я подхватил пакет, открыл его, заглянул внутрь, вдохнув аромат пирожков Марины, и испустил стон. В животе заурчало. Сунув один в рот, я сорвал с себя простыню, затем свесил ноги с края кровати.

– Уинтер, – позвал я, наплевав на соблюдение тишины.

Она не ответила, и я не увидел, чтобы девушка пошевелилась за шторой.

Несмотря на чертовски нывшее от боли тело, я заставил себя подняться, потянулся и размял затекшие конечности. Отдернул шторку – кольца со скрипом проехались по карнизу, – кровать за ней оказалась пустой.

Где она?

– Уинтер? – окликнул я.

В ванную ушла?

Я попытался сделать шаг, но провода медицинской аппаратуры натянулись. Я выдернул все из розеток, отсоединил сердечные мониторы и вынул иглу капельницы из вены. Струя крови пролилась на пол.

– Твою мать, – произнес я одними губами.

Подойдя к стулу, я снял больничный халат и надел джинсы, футболку, носки и кроссовки, которые принесла Бэнкс.

– Уинтер? – снова позвал я ее.

Оглядевшись вокруг, я не нашел ни часов, ни своего мобильника. Совсем забыл, где его оставил. Снаружи было темно, поэтому я понял, что уже поздно. Или очень рано.

Я направился к ванной и постучал. Выпрямив спину, я почувствовал себя довольно хорошо. Уилл прав, полагаю. Рана не очень серьезная.

Не дождавшись ответа, я открыл дверь. Девушки там тоже не было.