– Вдох, – сказала она нам. – И выдох.
Мы все выдохнули. Наши тела буквально слились и двигались как одно целое.
– Медленно, – прошептала Уинтер. – Медленно повторяй за мной.
Он обвил ее руками. Переплетясь, мы сидели в тепле. Наверху Рика и Майкл, наверное, места себе не находили, гадая, что с нами случилось.
Наши с Уиллом телефоны сейчас лежали на дне реки.
Правда, я не мог подняться в дом. Вообще не хотелось шевелиться.
– Вдох и выдох, – снова монотонно повторила девушка.
Я провел ладонью по ее спине. Уилл сунул руки ей под футболку: не поглаживал, а лишь цеплялся, впитывая теплоту.
– Что бы тебя ни преследовало, оно терпит поражение, – уверил я друга. – Ты не свихнулся. Из всех нас ты самый сильный, потому что пережил больше дерьма, чем остальные.
Мне не удалось его уничтожить. Майлзу Андерсону не удалось его уничтожить. И двум с половиной годам в тюрьме не удалось.
Этой суке, которая в школе относилась к нему, словно к мусору, но все равно занимала место в его мыслях, тоже не удастся.
Когда я погладил спину Уинтер, он начал ласкать ее большим пальцем. Ее голос и вода действовали расслабляюще. Было тихо, тепло, так приятно, и я не хотел, чтобы это прекращалось. Мы оба массировали ее кожу, однако мои прикосновения стали более напористыми и требовательными. Я изголодался по телесному контакту.
Я опустил руку к ее заднице, движимый нуждой почувствовать то, что принадлежало мне. И находилось рядом.
– Все мы через какое-нибудь дерьмо прошли, – сказал Уилл.
– Слишком много дерьма, – добавил я.
Не было ничего лучше, чем держать в объятиях самых важных для меня людей в этом мире.