Я показываю в противоположном направлении от его железнодорожной станции:

– Туда. Есть одно незаконченное дело.

Крикет явно понимает по моему виду, о чем я говорю. Мне страшно, что он попытается меня отговорить – или, что еще хуже, предложит составить компанию, – но он лишь ненадолго замолкает. А потом вздыхает:

– Ладно.

Он мне доверяет.

– Ты скоро вернешься домой? – спрашиваю я.

Мой вопрос вызывает у Крикета улыбку.

– Обещаешь, что не забудешь меня?

Я улыбаюсь в ответ:

– Обещаю.

Я ухожу, осознавая, что буду думать о нем, не переставая. И с этим ничего не поделаешь.

Ужас настигает меня ровно в тот момент, когда я подхожу к знакомым коричневым стенам апартаментов и вижу розовый куст олеандра. Я поднимаю глаза на его окна. Свет включен, за занавесками заметно какое-то движение. Сознание окутывает ядовитый туман сомнений. Может, я зря сюда пришла? Может, это эгоистично – приносить извинения тому, кто этого не хочет?

Я поднимаюсь по темной лестнице, ведущей к его входной двери. Дверь открывает Макс, а не Джонни, и я с облегчением выдыхаю. Однако спокойствия хватает ненадолго. Макс пристально смотрит на меня своими янтарными глазами. В ноздри ударяет запах сигарет. Запах жвачки отсутствует.

– Я… Я слышала, ты вернулся.

Макс молчит.

Я заставляю себя выдержать его каменный взгляд.

– Я просто хотела извиниться. За ложь и за то, как все закончилось. Я плохо с тобой поступила.

Ничего.