— Ты всерьёз или пошутил? — Полина широко раскрыла свои огромные голубые глаза, дрогнув ниточкой выщипанной брови, и тряхнула золотистыми локонами вьющихся волос.

Высокий, подтянутый, с огромной, словно львиной, седой гривой, зачёсанной назад, и серо-болотными проницательными глазами, в свои шестьдесят с хвостиком пожилой генерал выглядел гораздо моложе своих лет, и даже тонкие морщины, веером разбегавшиеся от внешних углов глаз, его не портили.

Властный и жёсткий со всеми, для единственной дочери Горлов делал исключение, позволяя ей всё, ну, или почти всё. Полина умело играла на чувствах отца и без зазрения совести вила верёвки из непреклонного вояки, зная, что после смерти ненаглядной жены Ларочки ближе неё и дороже для Горлова не осталось никого.

— Пап, зачем нам с тобой это Золотое кольцо, когда можно поехать отдохнуть в какое-нибудь человеческое место? — смягчая формулировку отказа, Поля, наивно хлопая длинными ресницами, мягко улыбнулась.

— Что ты называешь человеческим местом? — поинтересовался Горлов и, придвинув к себе порцию фирменных блинчиков с шоколадом, взялся за нож и вилку.

— Да мало ли на свете приятных уголков для отдыха? — вздёрнула носик Полина и, наклонив соусник, стала наблюдать за тем, как, медленно вытекая, горячая шоколадная масса покрывает узкие тугие трубочки блинов.

— Например?

— Да хоть та же Венгрия, Чехословакия, ГДР, Болгария — выбирай, что хочешь, всё лучше, чем твоя Тмутаракань, — капризно надула она губки. — Подумай сам: триста рублей путёвка — и никаких проблем, лежи себе на солнышке на пляже где-нибудь в «Золотых песках» или на «Солнечном береге» и в ус не дуй. Вот где красота: море, чайки, белый песочек…

Отделив ножом небольшой кусочек блина, Артемий Николаевич отправил его в рот и, слегка поморщившись, бросил незаметный взгляд на дочь. Честно сознаться, сладкого он не любил, и если бы не Полина, то вместо «Шоколадницы» он бы сейчас с удовольствием отправился завтракать в любимую им «Прагу», где подавали на редкость хороший свежесваренный кофе, крепкий, ароматный и терпкий, оседающий на языке приятной горчинкой.

— Но отдых — это не только место на лежаке, дымчатые очки и бутылка хорошего вина, — возразил он, — существуют и другие ценности.

— Да брось ты, папа, неужели тряска в пыльном автобусе по колдобинам какого-нибудь убогого городишки можно сравнить с цивилизованным отдыхом за границей?

— Ну почему же сразу убогого? — осторожно поднеся дымящуюся чашку с кофе ко рту, Горлов отхлебнул маленький глоточек и, разочарованно вздохнув, тут же поставил её на блюдце. — А ты знаешь, что в этом году Суздалю исполняется девятьсот пятьдесят лет?