– Buongiorno, Rosa[2], – щебечет миссис Фортино и шагает мимо прилавка с кулинарией.

Бабушка отворачивается и бурчит:

– Puttana.

Путанами в Италии называют распутных женщин.

Миссис Фортино направляется к зеркалу. Она всегда прихорашивается, прежде чем пройти к мясному прилавку отца. Я отступаю на шаг, чтобы покупательница не заметила, что я вижу ее, а миссис Фортино тщательно проверяет, не размазана ли розовая – в тон блузки – помада, и приглаживает волосы. Убедившись, что все в полном порядке, она разворачивается лицом к мясному прилавку и улыбается.

– Это тебе, Лео, – говорит миссис Фортино и протягивает моему отцу букет.

Бабушка хмыкает, и вид у нее при этом весьма недовольный… Так дикая гусыня шипит на любого, кто осмелится взглянуть на ее птенца. И не важно, что в данном случае птенец – это ее шестидесятишестилетний зять, который вот уже почти тридцать лет вдовец.

Мой лысеющий папа принимает букет и краснеет. Он благодарит миссис Фортино, как это бывает каждую неделю, а сам поглядывает на бабушку. Бабушка спокойно, словно бы вообще ничего не замечая, перемешивает маринованные грибы.

– Хорошего дня, Лео. – Миссис Фортино мило улыбается и машет отцу ладошкой.

– И тебе тоже, Вирджиния.

Отец нащупывает рукой вазу под прилавком, а сам, не отрываясь, смотрит вслед миссис Фортино. У меня в груди щемит от жалости к ним обоим.

Снова звякает колокольчик. В магазин не спеша входит высокий мужчина. Он уже заходил к нам на прошлой неделе и тогда купил дюжину канноли. Этакий элегантный красавчик, такого скорее встретишь в Беверли-Хиллз, а не у нас в Бруклине. Он говорит с отцом и бабушкой, а я пригибаюсь у двери и слышу только обрывки их беседы.

– Бесспорно, самые лучшие канноли в Нью-Йорке. – (Я невольно потихоньку хихикаю и напрягаю слух.) – На прошлой неделе я купил дюжину для одного мероприятия, которое проводилось в нашем банке. Так все коллеги в полном восторге, до сих пор вспоминают, какая это была вкуснятина.

– Для нас это лучшая похвала, – отвечает отец. – Мы соблюдаем традиции. «Пекарня-кулинария Луккези» открылась еще в пятьдесят девятом году. Здесь все готовят по традиционным рецептам и исключительно из натуральных продуктов.

– Да, это чувствуется! А могу я лично поблагодарить пекаря?

Я выпрямляюсь. За последние десять лет никто из покупателей не проявлял желания встретиться со мной и уж тем более поблагодарить.

– Роза, – обращается отец к бабушке, – тебя не затруднит позвать Эмилию?

– О боже!.. – выдыхаю я.

Я сдергиваю сетку, освободив хвост густых каштановых волос, и жалею о том, что утром не вымыла голову. Дрожащими от волнения руками развязываю фартук и поправляю очки. Потом инстинктивно прикладываю палец к нижней губе.