Нет, я абсолютно точно потеряла дар речи.

Я открываю рот, но ничего не говорю. Я даже брауни откусить не могу. А он покрыт этим вкусным вязким красным мятным веществом. Я просто смотрю на кусок на моей вилке.

Мы словно играли в пятнашки, и кто-то только что закричал: «Замри!»

Так я и сделала!

Мне не нужно ничего говорить, потому что она продолжает:

– Знаешь, я правда волнуюсь, что будет, если Филипп решит жениться на ком-то другом, а не на тебе.

Как мы перешли от еды к детям и свадьбе?

И теперь она женит его? Что с ней не так?

– Что вы имеете в виду? – Кажется, я где-то потеряла нить разговора, потому что я вообще не понимаю, о чем она.

– Ну, ты знаешь, большинство девушек Филиппа ощущали угрозу с твоей стороны. И я просто боюсь, что если он женится на такой девушке, то я сделаю все что угодно, чтобы она чувствовала себя уютно.

Потом она пускает в ход тяжелую артиллерию.

– Возможно, нам придется реже приглашать тебя в гости.

Ой, больно.

Мне хочется плакать.

Я смотрю на нее грустными щенячьими глазами и говорю:

– Хотите сказать, что, если Филипп женится на другой, вы выкинете меня из семьи?

– Ну, Джей-Джей, мы никогда не сможем избавиться от тебя.

Словно я щенок, которого она подумывает отнести к пруду.

– Я просто хочу, чтобы ты поняла, что в будущем ситуация может осложниться. – Ее взгляд становится теплее.