– Джули? Ты в порядке? – спросил Мэтт.

– Все хорошо.

– Ты сегодня какая-то странная.

– Я же сказала: все нормально.

Джули положила курсовую обратно в сумку, подошла к окну и подняла тяжелую раму. Теплый ветерок ворвался в комнату, развевая тюль, но она не отстранилась. На небе не было ни облачка, и воздухе разливался чудесный бодрящий аромат, который можно почувствовать только весной – уже в июле наверняка наступит жара, и на его место придет летний смрад.

Она повернулась и взглянула на Мэтта, продолжавшего работать.

– Мэтти?

– Да?

– Посмотри на меня.

– Что? – переспросил он.

– Посмотри на меня.

Мэтт поднял голову. Он так давно не смотрел на Джули прямо, и теперь она видела, что огонек, который она раньше часто замечала в его серых глазах, куда-то пропал. Уже несколько недель они не вели привычных шутливых бесед, она не подкалывала его из-за футболок, а он не пытался объяснить ей, как работают асимптотические методы в матанализе. Джули вглядывалась в его лицо, пытаясь угадать, что происходит в его голове. Пытаясь его понять. Мэтт с серьезным видом склонил голову набок, давая ей время подумать. Он не отворачивался.

Он казался усталым и ранимым.

Возможно, у него был для этого повод.

Они не сказали друг другу ни слова. Джули чувствовала, что в их отношениях произошел сдвиг. Ужасная утрата, перемена, пошатнувшая основы. Она знала, что он ощущает то же самое.

Наконец Джули подняла сумку, открыла дверь и вышла на яркое весеннее солнце.

Дана закинула ногу на ногу и оторвала кусочек от круассана с шоколадом.

– Хочешь? – предложила она.

Джули покачала головой. У нее побаливал живот, а после выпитого кофе еще и немного подташнивало. Им с Даной повезло: придя на Гарвард-сквер, они успели занять свободный столик на летней террасе пекарни, которая была битком набита людьми. Видимо, конец года кружил голову всем, кроме Джули.