— Валид был рядом с тобой на заднем сиденье?

— Да. С той стороны, откуда в нас врезалась машина. Прости, я ничего не могла сделать. Клянусь, если бы ехала с родным сыном, — она осеклась, — все могло быть точно также.

— Понимаю, — ответила я, утирая слезы. — А что с тобой? Что говорят врачи?

— Вроде сломана пара ребер. Остальное ерунда — синяки, ушибы. До свадьбы заживет, — отмахнулась Лена. — Где-то неделю придется провести здесь. Ты, наверное, сильно испугалась, когда я не ответила на телефон?

— Да. Мы с мамой встречали вас в аэропорту. Когда вы не вышли, я поняла, что случилось что-то серьезное.

Мы снова замолчали. Я мысленно прокручивала перед глазами картину аварии.

— Что будем делать с полицией? — осторожно спросила Лена.

— Ты им что-то говорила?

— Нет еще. Но они приходили. Я сказала, что очень плохо себя чувствую и мне нужен переводчик.

— Я об этом не думала. Надо что-то сказать, чтобы к вам не было претензий.

— А твой муж? — аккуратно поинтересовалась Лена. — Как он отреагировал?

— Нормально. Он, конечно, обижен. Но писать заявление в полицию не будет, не переживай. После смерти Валида наши разборки уже не имеют значения.

— Хорошо, — она заметно приободрилась. — Извини, я понимаю, что тебе сейчас не до этого.

— Нет, нет, все в порядке, — уверила я. — Я тебя наняла и должна помочь вам вернуться в Россию. Просто у меня сейчас совсем плохо с головой. Завтра похороны… Ты здесь пробудешь еще неделю?

— Да, так говорят врачи.

— Хорошо. Я зайду через три дня, и мы все подробно обсудим. Если будут какие-то проблемы, позвони.

— А полиция?

Я устало вздохнула.

— Полиция… Не знаю. Вряд ли они тебя в чем-то подозревают. Лучше с ними пока вообще не говорить.

— Я боюсь, — призналась Лена. — В полиции уже знают, что со мной в машине был не мой сын.