Я надуваюсь.

– Жестоко.

– Нет, жестоким было военное преступление, которое ты совершила с моим пенисом.

Приступы смеха сотрясают все мое тело. Я люблю этого парня. Нам всегда весело вместе, какими бы ни были обстоятельства. Мы можем учиться, сидеть в тюремной камере или лежать голыми в кровати, и ему всегда удается меня рассмешить.

Он сильнее сжимает мои запястья.

– Я предупреждаю тебя…

– Ах, ладно. Делай уже что хочешь.

Усмехаясь, он опускает голову и целует меня, и я позволяю ему соблазнить меня своим ртом, своим языком, своими шершавыми кончиками пальцев. В итоге он меня отпускает, но я все равно держу руки над головой, предоставляя ему свободу действий. Его теплый, мокрый рот смыкается вокруг моего соска. Он мягко его посасывает, обводит руками ноющий кончик, и мои бедра неустанно двигаются, моля об облегчении.

Хантер опускает руку, проводит костяшками пальцев по клитору и проникает длинным пальцем внутрь меня.

– Ох, мать твою, – стонет он. Не отрывая горячий рот от моей груди, он начинает трахать меня пальцами. – Гребаный Иисус, детка, я хочу быть внутри тебя. – Он бесстыдно трется о мою голую ногу, и его член оставляет полосы предсеменной жидкости на моей коже.

Я ворчу от нетерпения, когда он встает с кровати за презервативом.

– Ты давно должен был это сделать! – ругаюсь я.

Он весело отвечает:

– Пожалуйста, не надо читать мне лекций, когда я собираюсь довести тебя до оргазма.

– Кто сказал, что ты доведешь меня до оргазма?

Он виляет передо мной своим членом.

– Этот парень.

Меня опять трясет от смеха, но он сменяется горловым стоном, когда Хантер взбирается на меня и входит в мою киску одним скользящим движением. Он полностью заполняет мое тело, растягивающееся, чтобы его вместить, и я провожу по его мускулистой спине, пока он трахает меня медленными, сладкими толчками.

– Я так тебя люблю, – шепчу я.

– И я тебя люблю. – Он подается бедрами назад и так глубоко толкается вперед, что у меня звезды сыплются из глаз.