Хотя все примитивные инстинкты Пирса требовали, чтобы он начал двигаться, врываться в нее снова и снова, чтобы, наконец, достичь разрядки, он сдерживался. Потому что инстинкт защитника оказался сильнее. Он должен был защитить эту женщину от всех на свете угроз. Даже если главная для нее в данный момент угроза – его примитивное желание.

Кроме того, он уже многого добился – получил награду. Ведь он находился внутри тела этой женщины – сладкой, тугой и влажной. Уже одного этого было достаточно.

И никогда достаточно не будет.

Он и на это не смел надеяться, понимая, что не заслуживает столь драгоценного дара – ее доверия.

Но все же ему хотелось большего.

Если это все, на что она сегодня способна, он поймет.

Если она сейчас уйдет, то унесет с собой частичку его души.

Пирс убеждал себя, что готов отпустить ее, если ее снова охватит страх, но оказалось, что это адски трудно.

«Позволь, я покажу тебе, как прекрасна может быть близость мужчины и женщины, – мысленно молил он. – Позволь, я сделаю тебя своей, и ты больше не будешь принадлежать прошлому».

Прошло несколько бесконечно долгих минут, и Александра расслабилась. Ее маленькие руки больше не держались за его плечи мертвой хваткой, а принялись осторожно поглаживать его спину.

Пирс тоже возобновил ласки. Он гладил ее тело, восхищаясь шелковистой нежностью кожи. Ее близостью. Ее доверием.

– Хорошо, – прошептала она.

– Хорошо, – ответил он. Другие слова были не нужны.

Пирс слегка откинулся назад и принялся медленно и очень осторожно двигать бедрами. Трение было почти незаметным, но его оказалось достаточно, чтобы снова расцвел цветок наслаждения.

Александра часто дышала, впитывая новые ощущения. А он двигал бедрами вверх-вниз, оставаясь глубоко внутри ее тела, и ему казалось, что он вот-вот умрет от наслаждения.

В конце концов она взглянула на него сверху вниз. На ее лице было удивление и нечто близкое к благоговению.

И еще бесконечное наслаждение.

Еще. Она требовала еще. И он мог ей это дать.

Он просунул между ними палец и сразу нащупал самое чувствительное место – средоточие ее женственности. Александра издала сдавленный звук, чем-то напомнивший ему мурлыканье львицы. Он расценил его как просьбу продолжать. Он снова стал теребить чувствительный бугорок, и она инстинктивно зажала ладонью рот.