Под этим я подразумевала, что никогда ни один мужчина не подходил ко мне и не говорил, что я его дочка. Отец младшего брата не обращал на меня никакого внимания. Краем глаза увидев Эйдена, я заметила, что его челюсть окаменела, лицо стало жестким.
– В чем дело?
Кадык на шее Эйдена дернулся.
– Ты никогда не встречала своего отца?
Шее стало жарко, внезапно я застыдилась.
– Нет.
– Ты похожа на свою мать?
Я невольно потянулась потеребить дужку очков.
– Нет.
Мама – белокожая блондинка, ростом всего метр шестьдесят пять или около того. У меня кожа более смуглая, персикового оттенка, натуральный цвет волос – каштановый с легкой краснотой, и я выше, чем остальные женщины в нашей семье.
– Мама моей подруги Дианы все время говорила, что мой отец, скорее всего, был латиноамериканцем или откуда-нибудь со Средиземного моря. Но наверняка я не знаю.
– Ты всегда была высокой?
Если я вытянусь и расправлю плечи, то буду почти,
– Обычно мои сестры называли меня Слепая Жирафа. Где эта
Сучки.
– Я состояла исключительно из ног и очков… о-о-о, смотри, сейчас начнется!
В тот момент, когда впервые вскочила на ноги, болея за своего брата, я поняла, что Эйден не знал, какой я фанат. По крайней мере, какой я фанат своего брата. Вообще не был к этому подготовлен… К началу второй половины игры, когда, вскочив на ноги, я стала орать на рефери за дерьмовое замечание, которое он сделал Оскару, моему младшему брату, Эйден начал в панике отклоняться от меня, шепча при этом:
– Ты меня пугаешь.