От автора

Да, да, я знаю, я только что рассказала вам историю, но я хочу рассказать еще одну. Не волнуйтесь, эта будет не такой длинной. Уж точно не в восемьдесят тысяч слов. Эта история произошла на самом деле, и она достаточно личная. Вот она. Мне было тяжело писать эту книгу. В отличие от Мэгги Мэй я не была немым ребенком, но я почти не разговаривала. В начальной школе я была очень разговорчива. К третьему классу я стала общительной и неуправляемой. Я любила людей, и, кажется, люди тоже любили меня. Все, за исключением одной девушки. Назовем ее Келли. Мы с Келли вместе ездили на школьном автобусе. Однажды Келли сказала, что когда-нибудь вырастет до двух с половиной метров.

Два с половиной! Вы можете себе представить?

– Как это высоко, – ответила я. – Ты будешь выше всех людей в мире! – воскликнула я.

Келли прищурилась.

– Что ты сейчас сказала?

– Я сказала, что ты будешь выше всех людей в мире!

– Ты что, сказала, что у меня вши? – злобно рявкнула она. Ее гнев сбил меня с толку: что я такого сказала? Что я сделала не так?

Видите ли, у меня был дефект речи. Были некоторые буквы, которые я не могла произнести, и иногда случалось, что я говорила совсем не то, что было у меня в голове. Даже сегодня, когда я нервничаю, я не все могу произносить как надо. Как же неловко, что взрослая двадцатидевятилетняя женщина может в мгновение ока превратиться в третьеклассницу.

Я сказала «выше», а она услышала «вши».

И она сделала все, чтобы я об этом не забыла.

Я даже не знала, что такое «вши». Я училась в третьем классе. Я знала только то, что было в ситкоме «Парень познает мир», а Кори никогда не говорил Топанге слово «вши».

Но Келли этого не забыла. Она превратила мою жизнь в настоящий ад. Она обсуждала мою манеру речи, издевалась надо мной в школьном автобусе и щипала меня за уши со словами «Хочу посмотреть, как сильно покраснеют уши Черри!». Просто удивительно, как быстро надо мной начали издеваться другие дети. Это было ужасно. Я возвращалась домой вся в слезах, и моя мама не знала, что делать. Она заступилась за меня, пришла в отдел образования и потребовала, чтобы они сделали что-нибудь. P. S. Это сработало. (Спасибо, мама!)

Но я уже изменилась.

Я потеряла голос.

Я стала с огромным вниманием относиться к тому, что говорю, потому что почти всегда молчала. Я была уродкой, чудачкой, которая не могла говорить правильно. Мой голос не был достоин того, чтобы его услышали.

В средней школе в ежегодном альбоме меня даже назвали самой тихой девочкой. Я помню, что, когда мы должны были читать вслух на уроках, у меня были приступы паники и дрожь. Когда я знала, что мы будем читать вслух, я оставалась дома. Если я не могла остаться дома, то шла к школьной медсестре, предварительно плеснув себе на лоб горячей воды, чтобы сымитировать температуру. Если мне все-таки приходилось читать вслух, после этого я могла переживать несколько недель. Я вспоминала, какие слова я прочитала неправильно, и думала об одноклассниках, которые, наверное, надо мной смеялись.