– Нет.

Я не могла долго смотреть на нее – рылась в сумочке, пытаясь сообразить, не забыла ли что-нибудь. В голове звучал голос миссис Трейнор. «Луиза? Вы не могли бы приехать? Я знаю, у нас есть определенные разногласия, но… Приезжайте немедленно, это очень важно».

– Черт! Никогда не видела маму такой, – продолжила Трина.

«Паспорт, бумажник, ключи». Ключи? Зачем? У меня больше нет дома.

Катрина снова покосилась на меня:

– Ну да, она взбесилась, но это из-за шока. Ты же знаешь, рано или поздно она успокоится. В смысле, когда я вернулась домой и призналась, что залетела, я думала, мама никогда больше не станет со мной разговаривать. Но ей понадобилось всего… сколько?.. два дня, чтобы успокоиться.

Я слушала ее болтовню краем уха, но не обращала внимания. Я ни на чем не могла сосредоточиться. Мои нервные окончания словно ожили и гудели от предвкушения. Я увижу Уилла. Как бы то ни было, я его увижу. Я почти физически чувствовала, как расстояние между нами сокращается, словно мы – два конца невидимой резиновой ленты.

– Трина?

– Да?

– Я не должна опоздать на рейс, – заявила я.

Моя сестра – сама решимость. Мы объезжали пробки по обочине, мчались по правой полосе, превышали скорость и искали по радио сообщения о ситуации на дорогах, пока наконец не увидели аэропорт. Трина со скрежетом затормозила, и я была уже на полпути, когда услышала ее:

– Эй! Лу!

– Прости. – Я обернулась и подбежала к ней.

Она обняла меня, очень крепко.

– Ты поступаешь правильно, – сказала она. Казалось, она готова расплакаться. – А теперь вали отсюда. Если у меня отберут права, а ты все равно опоздаешь на свой чертов самолет, я никогда больше не стану с тобой разговаривать.

Я не обернулась. Я бежала всю дорогу до стойки «Свисс эйр» и только с третьей попытки назвала свое имя, чтобы забрать билеты.

В Цюрих я прибыла незадолго до полуночи. Учитывая поздний час, миссис Трейнор, как и обещала, забронировала мне номер в гостинице аэропорта и пообещала прислать машину в девять утра. Я думала, что не засну, но заснула странным, тяжелым и беспокойным сном и проснулась в семь утра, не представляя, где нахожусь.

Я сонно смотрела на незнакомую комнату, тяжелые бордовые занавески, надежно отсекающие солнечный свет, большой телевизор с плоским экраном, чемоданчик, который я даже не потрудилась разобрать. Я взглянула на часы – было чуть больше семи по швейцарскому времени. Когда я поняла, где нахожусь, у меня внезапно скрутило живот от страха.

Я выбралась из кровати как раз вовремя, чтобы меня стошнило в маленькой ванной. Я осела на плиточный пол, волосы прилипли ко лбу, щека прижалась к холодному фаянсу. В голове звучал голос матери, ее возражения, и темный страх закрался мне в сердце. Я не готова. Я не хочу еще раз проиграть. Я не хочу смотреть, как Уилл умирает. Вслух застонав, я приподнялась, и меня снова стошнило.