Я держу в руке листок бумаги с данными, полученными от компьютера этой церкви. За последние несколько месяцев мы использовали деньги Бога, ваши деньги, чтобы купить землю, на которой вы сейчас стоите, за двадцать пять миллионов долларов. Ту самую землю и дома, построенные на ней, которые шесть лет тому назад не стоили и шести миллионов. Еще десять миллионов денег Бога, ваших денег ушло на политические цели, не отвечающие вашим интересам, и на пропаганду так называемых образовательных программ. Они направлены на то, чтобы убедить многих людей, что угроза их положению в обществе исходит не от нехристиан — их молитвы Бог не слышит, — но от человеческих существ одной с нами веры, но другого цвета кожи. Именно они угрожают нашей добропорядочности и нашему целомудрию. Если эта церковь проповедует не религиозный коммунизм, то я не могу найти другую характеристику тому, чем она занимается.

Но есть и другой грех, совершаемый нами особенно часто. Каждый день такие церкви как наша удерживают вас от посещения местных храмов, и вместо этого предлагают вам для поклонения образ. Образ на вашем телеэкране. Господь Бог наказывал нам не поклоняться образам. А как иначе назвать то, что вы видите на экране?

Совершенные мною проступки, мои грехи заставили меня три дня тому назад подать иск в федеральный суд, защищающий вас и церкви, объединенные с Домом Господним, которые и являются настоящими хозяевами Дома Господнего, с просьбой назначить управляющего имуществом этой церкви и определить, не нарушен ли закон при использования денег, которые вы дали нам на обогащение некоторых из нас или на иные неблаговидные цели. Мне сообщили, что суд назначил такого управляющего, и теперь я тоже предстану перед властями и буду держать ответ за преступления, которые, возможно, совершил.

На мгновение он замолчал. Ни звука не раздалось из толпы. Все, затаив дыхание, ждали продолжения. Пастырь оперся руками о поручень.

— Братья и сестры во Христе, пожалуйста, присоединитесь ко мне в молитве о Его милосердии…

Маркус подключил микрофон сцены, и молитва сидящих на трибуне слилась с молитвой Пастыря, но из динамиков вырвался скрипучий голос Рэндла. В изумлении Маркус повернулся к седьмому монитору. Рэндл вопил, размахивая руками: «Плевать я хотел на то, что вы думаете! Убейте этого сукиного сына!»

Три выстрела прозвучали практически одновременно. С округлившимися от ужаса глазами Маркус смотрел на экран. Первая пуля разорвала белую сутану Пастыря, пробив огромную дыру в его боку. Вторая пронзила обе руки, соединенные в молитве. Его отбросило на деревянный крест. Чтобы не упасть, он схватился за перекладину руками. Третья пуля сбила его с ног. Вместе с крестом Пастырь перевалился через ограждение и, вращаясь в воздухе, полетел вниз. Упав на парусиновый навес, деревянный крест, нижним концом прорвавший парусину, оказался под Пастырем. Пастырь лежал на спине, руки его распластались по перекладине креста.