— Да, да, дожили.

— Скорее уж, дождались. Мы с отцом.

— Мам, ты только никому не говори. И Кате не говори!

Маргарита непонимающе нахмурилась, и Андрей поторопился объяснить:

— Ты же ее знаешь, ее такие разговоры смущают.

Мать погладила его по руке.

— Хорошо, хорошо. Сами расскажете, когда время придет. Но я очень рада, что вы помирились, Андрюш, правда рада.

— И я, мамуль. Кстати, что мне ей сказать, чтобы она окончательно меня простила?

Маргарита удивилась.

— Не знаю. — И с едва слышимой долей ехидства, предположила: — Люблю?

Глядя матери в спину, Андрей невесело хмыкнул и проворчал себе под нос:

— Люблю… Будто она поверит.

Всю дорогу домой Жданов обдумывал этот совет, данный матерью. Поглядывал искоса на жену, пытаясь предугадать ее реакцию, и не мог. Сейчас уже не мог. А ведь когда-то считал, что Катя Пушкарева для него, как открытая книга. А теперь кучу времени тратит на то, чтобы понять какую-нибудь короткую фразу, сказанную ею утром, небрежно брошенную, а он весь день вспоминает, обдумывает и не всегда находит верный ответ или решение. Это же Катя! Разве с ней можно что-то знать наверняка. Порой он пугался того, что у нее в голове творится. Столько планов, затей, выводов. Наверне, если бы он все их знал, окончательно бы запутался, и противостоять не смог, сдался бы на милость победителя. Как хорошо, что он не знает. Только благодаря этому еще в состоянии ее в тупик ставить, и все ее рациональные измышления портить.

А если и, правда, сказать? Вот просто сказать: люблю. Он сотни раз это слово произносил, иногда кажется, что не одной сотне женщин. Кире говорил и клялся в любви с легкостью. А вот с родной женой не получается как-то. Останавливает то, что она вряд ли поверит. Он ведь и ей когда-то в любви признавался, а после предал. И начать сначала оказалось не так просто, так откуда же вера возьмется? Чистая, искренняя… Сам, получается, запутался.

Катя прижалась к его плечу, и Андрей обнял ее, поцеловал в лоб, а потом заглянул в лицо.

— Ты не спишь?

Она головой покачала, продолжая смотреть в окно автомобиля. Такая красивая была в вечернем платье, воздушная, словно фея из сказки, вот только усталая и притихшая. Водитель послушно выключил музыку, как только они в машину сели, и Катя ненадолго глаза закрыла. Видимо, на самом деле устала. А может и расстроилась. Андрей по плечу ее погладил, потом еще раз губами к ее лбу прижался. А она вдруг голову подняла, в глаза ему посмотрела, и Жданов к ее губам наклонился. В конце концов, разве она не его жена? Он право имеет…

— Мне это так нравится, — пробормотал он, когда они, наконец, переступили порог своего дома. Точнее, ввалились в квартиру, Андрей дверь ногой захлопнул и тут же прижал Катю к стене. Руки нетерпеливо стаскивали с ее плеч бретельки платья, губы искали ее губы, и еще успевал шептать что-то пылкое и непристойное. Катя на его слова никак не реагировала, но тут видимо дыхание сбилось, и пока пыталась его восстановить, переспросила: