Мария замялась, выражение ее лица стало почти застенчивым.

— Ну… она сказала, что думала, у мистера Стаффорда есть мотив.

— Какой?

— Он мог считать, что все равно лишился жены. Что она, в сущности, уже не его.

— С какой стати ему так считать? — не отставал Коннор, хотя не был уверен, что хочет знать ответ.

— Потому что… — Глубокий вдох, подергивание губ, потом Мария сказала: — Потому что Рейчел говорила ему, что вы с Эрикой… сами понимаете.

Коннор обмер.

— Говорила, — прошептал он. — Рейчел.

Откуда она могла знать?

Хотя ничего удивительного. В маленьких городках все про всех знают. Секретов не существует. Он должен был понимать это.

— Когда? — спросил Коннор. — Когда она говорила ему?

Мария заломила руки, закусила губу и опустила взгляд.

— Не знаю. Похоже, давно.

Давно. Значит, Эндрю знал уже несколько недель, может быть, месяцев. Знал, когда они встречались на улице, когда обсуждали вопросы благотворительности. Знал сегодня в солнечной комнате, в лесу возле лачуги Роберта. Знал и ни разу этого не выказал.

Коннор почувствовал, что лицо его горит, будто от пощечины. Этот роман был единственным постыдным эпизодом в его жизни. Если только он постыден. Может быть, и нет. Он не мог судить.

Но он казался постыдным — и Эндрю знал о нем. Знала Мария. Рейчел. Кто еще?

«Забудь. Это не важно. Сосредоточься».

— Что произошло, — спросил он, стараясь говорить твердо, — после того как Рейчел его обвинила?

— Мистер Стаффорд отрицал это. Не знаю, поверила ли ему миссис Келлерман. Она ушла в сильном беспокойстве, а он, не поужинав, вернулся в домик для гостей. И оставался там почти до вашего приезда.

— В домик для гостей. Часто он ходит туда?