В полумиле от поворота к обрыву Барроу-Фоллз он перевел рычаг переключения передач «феррари» в нейтральное положение и заглушил двигатель. Ориентируясь в свете подфарников и сиянии луны, съехал по склону холма на сотню ярдов, затем свернул в лес и поставил машину в сосновой рощице.

Роберт, если уже был на месте и лежал в засаде, не услышал бы, как приехал Эндрю.

С пола возле пассажирской дверцы он взял сумку, захваченную из домика для гостей. Повесил ее на плечо, потом сложил вдвое большой пакет, взятый из стального ящика, и сунул в боковой карман пальто.

Выходя из машины, Эндрю закрыл дверцу мягко, беззвучно.

К открытому пространству вела тропинка, но он по ней не пошел. Стал красться по лесу, время от времени останавливался, прислушивался, нет ли преследования. Но слышалось только бесконечное шипение водопадов где-то вдали за деревьями.

Когда оно стало таким громким, что заглушило почти все другие звуки, Эндрю опустился на колени и снял сумку с плеча.

В ней лежали оптическая труба ночного видения с сильным увеличением и мощный световой амплифайер, позволяющий видеть ночью как днем. Прибор в нижней части трубы был способен посылать инфракрасный луч на четыреста пятьдесят футов, улучшая видимость в сложных условиях.

Эндрю не пользовался этой трубой с той январской ночи, когда наблюдал за лачугой Роберта, стоя на коленях в холодном подлеске. В перчатках обращаться с ней было неудобно, пришлось повозиться, чтобы навести ее на резкость и отрегулировать яркость.

В окуляр было видно зеленоватое пятно, тусклое, нечеткое, так как густые сосны заслоняли почти весь лунный свет. Но когда Эндрю включил прибор, послав в лес невидимый луч, он увидел неожиданное обилие деталей.

И улыбнулся. Его противник умен, возможно, даже гениален на свой извращенный манер, но в технологических достижениях ничего не смыслит. У него нет такой игрушки, поэтому в темноте он будет слеп. И преимущество над ним обеспечено.

Сумка мешалась. Эндрю бросил ее и пошел к водопаду, держа трубку в левой руке, а заряженный пистолет в правой. Шел он медленно, считал шаги. Через равное количество их останавливался, оглядывался по сторонам, подносил окуляр к глазу и описывал полный круг на месте, озирая зеленый мир.

Шипение водопада перешло в негромкий рев. Деревья редели. Эндрю пригнулся, двигаясь вперед чуть ли не на четвереньках. На теннисном корте он любил проникаться яростным упорством ягуара, теперь ему требовались другие свойства этой кошки из джунглей — хитрость, бесшумность, ловкость. Он должен был слиться с ночью.