— Ты в самом деле думаешь, что она клюнет?

— Клюнет, но только если ты правильно сыграешь роль. Твой внешний облик известен всем по фотографиям. Ты обручена с ее давним знакомым и к тому же «стоишь» пару сотен миллионов. Да у нее слюнки потекут от такого клиента!

— Сколько-сколько я «стою»? — переспросила Олива.

— Много, — ответила я, раздосадованная обмолвкой.

Она откинулась в кресле, глядя на меня с холодным любопытством, и, помолчав, спросила:

— Знаешь, что происходит?

— Что?

— Сладенькая, ты забываешься.

— Послушай, если мой план осуществится, ты не пожалеешь, обещаю!

— Это уж будь уверена, — сказала Олива со смешком.

Я рассуждала про себя и пыталась понять, во что влипла, ослепленная ненавистью к Монике. Может быть, еще не поздно выйти из игры? И сама себе ответила: ни за что! Ради мести я готова нырнуть в бассейн с живой акулой.

В качестве последней предосторожности я наклеила на кончики пальцев Оливы кусочки прозрачной клейкой ленты. Так я могла быть уверенной, что на завещании не останется ее отпечатков.

— Разве их можно снять и с бумаги? — полюбопытствовала Она.

— Не знаю, но рисковать не собираюсь. Сама я печатала только в перчатках.

По взгляду Оливы я поняла, что моя предусмотрительность произвела на нее впечатление. Никто из нас уже не притворялся, что это всего лишь шутка, и мы обе хорошо понимали, на что идем. Возможно, я делала непомерно высокую ставку, доверяясь случайной знакомой, но лучше уж так, чем до конца жизни проклинать себя за трусость.

Оставшееся время я муштровала Оливу на предмет нюансов поведения Моники. Все-таки она поразительно легко ухватывала суть. Я посоветовала не слишком налегать на французский акцент и еще раз дала прослушать ей набор записей на автоответчике.

Прохаживаясь по гостиной, Олива произносила нужные фразы, улыбалась и кивала, а потом вдруг остановилась и повернулась, небрежно положив руку на бедро — одна из излюбленных поз Моники. Вся в черном, Олива воплощала собой смесь изысканной беспечности и затаенного зла, так свойственного той, кого изображала.

— Как я выгляжу, дорогая?

Пришлось — в который уже раз — напомнить себе, что это на самом деле не Моника.

У двери я протянула Оливе конверт с завещанием.