- То есть, ты будешь со мной спать, если я ничего не стану тебе покупать? – судя по его взгляду, Андрей не знал, рассмеяться ему или за голову схватиться. – Я правильно понял?

- Нет. Ты вообще ничего не понял…

Звонок того самого мобильника, с которого все и началось, помешал выяснению отношений перейти в фазу милого домашнего скандала с битьем посуды.

- Возьмешь или не хочешь руки пачкать? – у Андрея как-то получалось самые обычные слова делать настолько злыми и язвительными, что Уле очень захотелось запустить этот телефон ему в голову. Останавливало только понимание, что это ничего не изменит. Да и руки дрожат, может не попасть, а будет обидно угробить совершенно без толку новую вещь.

Да и звонила мама. Этот факт перевесил все остальное.

- Да? – она ответила, предпочтя отвернуться к стене. Больше всего удручало, что нельзя выйти из комнаты и вообще куда-то спрятаться. Она тут даже не в гостях, а подобранный на время больной щенок, которого не собираются оставлять. Не то, чтобы это её обижало, но невозможность уединиться просто душила.

- Привет, зайка, как ты?

- Все хорошо, мамуль. Что у тебя нового?

Естественно, о том, что заболела, Уля не сказала. К счастью, соплей не было, так что выдать себя шмыганьем носа тоже не грозило. Зато звук такого родного ласкового голоса заставил немного остыть. В конце концов, если он не понял, что Уля хочет, чтобы её уважали и не пытались спрятать, как какую-то постыдную тайну, может, она плохо объяснила? Да, она испытывает к нему определенные чувства (правда, с их классификацией сильно затруднялась), только вот снова в памяти всплыл тот старый разговор. О её «несоответствии» статусу девушки Игоря. Наверное, для самого Андрея она и вовсе не дотягивала до нижней планки…

К счастью, мама звонила просто поболтать, рассказать последние новости и просто поделиться впечатлением от более близкого знакомства с сыном Виктора, так что от Ули требовалось больше слушать, чем говорить.

За то время, пока они общались, Андрей успел закончить с приготовлением ужина и накрыть на стол. И даже не вмешивался в разговор, что Улю особенно тревожило. Потому что она уже достаточно его изучила и знала, что последнее слово он предпочитает оставлять за собой.

- Я тебя тоже люблю, - послав в телефон воздушный поцелуй, Уля отключила мобильник, но поворачиваться к Андрею не спешила.

- Садись и ешь.

Не хотелось делать ни того, ни другого, но поступить наперекор было бы неразумно. Они и так почти поссорились, ни к чему обострять ещё больше.

Поэтому следующие десять минут Уля старательно пыталась есть. Вкус она не могла разобрать из-за горечи, которая осталась на языке от таблеток. Или не от таблеток… Да и то, что первым же куском этот самый язык обожгла, тоже как-то аппетиту не способствовало.