Ещё она так и не научилась принимать комплименты, поэтому притихла, прижавшись почему-то холодным носом к его шее.

А ведь дел ещё много – нужно принести с балкона постепенно согревающуюся ель, поставить её, размотать гирлянду и закончить разрисовывать шары… Только подниматься отчаянно не хотелось. У них как-то так получилось, что почти на сутки оказались в своеобразном коконе, все разногласия и проблемы остались за его пределами, но ведь это только видимость. Хотя сейчас Уля была готова на пару дней забыть обо всем, что раньше не давало покоя, обижало и заставляло плакать или, сцепив зубы, слезы удерживать. Пусть потом придется к этому возвращаться, но сейчас хотелось побыть в обособленном мирке, где не нужно ничего говорить, а тишина не пугает и напрягает, это просто время, когда они не произносят что-то вслух. Зато можно вспоминать, как они радовались снегу и утреннику в школе, катание на санках с горки.

Своя персональная сказка, пусть и всего на несколько дней.

Вот только закончилась она намного быстрее, когда Уля, закончив покрывать очередной шарик бесцветным лаком, чтобы не стереть пламенеющую жар-птицу, лукаво поглядывающую со стекла, ответила на звонок своего телефона.

- Да?

Определившийся номер был ей не знаком, но это ещё ничего не значит, может, кто-то из девочек звонит с мобильника родни.

Сначала никто не ответил, только тихий треск и «белый» шум. Но когда звонивший заговорил, Уля мгновенно напряглась и насторожилась.

- Ульян, не бросай трубку, мне надо с тобой поговорить.

- Зачем?

Андрей из комнаты вышел, как раз пытался отмыть с ладоней смолу и прилипшие иголочки, поэтому она поднялась и направилась в коридор.

- Затем, что меня подставили, и этот человек до сих пор рядом с тобой.

Она прижалась спиной к косяку в поисках опоры, продолжая сверлить взглядом дверь ванной. И когда Андрей оттуда вышел, сразу прижала палец к губам, призывая к молчанию

- Леш, ты же понимаешь, что я тебе не верю и делать этого не собираюсь? – от голоса Мартынова она поежилась, а вот Андрей прищурился и протянул ладонь, предлагая отдать ему мобильник. – Почему ты думаешь, что я соглашусь тебя выслушать? Ты меня там умирать оставил…

Отдавать телефон она не стала, но повернулась так, предлагая Андрею прижаться к щеке, чтобы тоже слышать, что говорит её бывший друг.

- Уль, я не собирался тебя оставлять, вернулся бы через час-полтора, но сам еле ноги унес.

- Тогда просто скажи, кто тебя нанял, мы сами разберемся.

Это «мы» было таким естественным, что Уля почти внимания не обратила на то, как она обозначила их с Андреем.