Зубы мои стучали, говорить было трудно.

— Все, бегом в дом. Если вас сразу не согреть — помрете.

— А Пейтон?

Он брезгливо покосился на свою хозяйку:

— Да, ее одну оставлять нельзя. Вы в одиночку добежите до дома? Найдете дорогу? Тут, впрочем, только одна тропинка. Я позвоню Кларе по сотовому. Она вас встретит прямо во дворе. И «скорая» подъедет.

— О'кей, — сказала я.

— Бегом! Скажите Кларе, пусть потом позвонит мне.

Я побежала по тропинке. Зубы стучали так, что заглушали все прочие звуки. Было уже почти темно. Помню, в какой-то момент в безумном остаточном страхе я оглянулась — проверить, не бежит ли Пейтон за мной.

— 21 —

— 21 —

Так вышло, что Лэндону не хватило времени сделать свиную вырезку под маринадом для совместного ужина в пятницу поздно вечером. Поэтому он поставил на стол найденный в холодильнике сыр, под который я умяла целый французский батон. Но выбирать не приходилось: в моем собственном холодильнике нашлось лишь нечто загадочное в фольге, остаток какой-то другой эпохи, что я побоялась даже разворачивать — так и выбросила в мусорное ведро. К тому же ужинать в одиночестве было бы сущим наказанием.

— Ну как, Бейли? — спросил Лэндон, наливая мне еще бокал бордо. — Полегчало на душе?

— Да, спасибо.

Моему телу действительно было хорошо — желудок полон, я в тепле и в безопасности… Какая уютная тихая гавань — после всех моих приключений! Однако в душе царили разброд и мрак. Семь часов назад я узнала, что на счету моей чудесной-расчудесной подруги Пейтон два убийства. А шесть часов назад меня пытались утопить в ледяной воде — Пейтон была готова взять на душу третье убийство.

Клара и несколько человек прислуги встретили меня буквально на полпути к дому. Бежать, даже в сухом пальто, было мучительно трудно. Мокрые джинсы леденели, в сапогах хлюпала вода. И от быстрого бега я не столько согревалась, сколько охлаждалась; казалось, что я на бегу рассекаю ураганный ветер, который уносит из меня последнее тепло.

Следующий час был полным кошмаром. «Скорую» никто не вызвал. Переодеваясь и укутываясь в теплые одеяла, я приказала Кларе позвонить хотя бы в полицию, но она вдруг уперлась. Настоящая преданная собака — боялась подвести своих хозяев. Тогда я сама позвонила — как только зубы перестали стучать от холода. Приехали две машины — патруль и детективы Пиховски и Майклс. А потом откуда-то прикатил срочно вызванный Кларой мистер Славин. На нем лица не было — впервые я видела его на грани нервного срыва. Пейтон сразу увезли в тюрьму. Меня, все еще завернутую в верблюжьи одеяла, допросил в библиотеке детектив Пиховски. Чуть раньше он допросил Брайена, и поэтому в глазах Пиховски хотя бы на этот раз не было обычного скептицизма. Он настаивал на том, чтобы я осталась в Гринвиче еще на один день, однако я послала его куда подальше — ни на секунду здесь больше не задержусь! Ответив на все вопросы, я тут же уеду в Нью-Йорк, а завтра могу явиться в тамошний департамент полиции, и пусть меня уже там расспрашивают хотя бы и до посинения!