Похмелье быстро рассеивалось — видимо, благодарить за это следовало Лину с ее таинственным снадобьем. И еще радость от приезда родителей.

Как же ему их не хватало! Только сейчас, увидев отца и мать, Деклан понял, как скучал по ним все эти месяцы.

— Ну что, — спросил он мать после долгого молчания, — скажешь наконец, что ты обо всем этом думаешь?

— Конечно. — Но Колин все молчала, покачиваясь в кресле и глядя куда-то вдаль, в густую зелень сада. — Как у тебя здесь тепло! А ведь еще весна.

— Вообще-то сегодня довольно прохладный день. Вам надо было приехать пару дней назад — на асфальте в городе можно было яичницу жарить!

В голосе его она расслышала нотку гордости.

— Да, ты никогда не любил холод. Даже когда мы ездили кататься на лыжах, ты предпочитал проводить целые дни в гостинице, поближе к камину.

— Лыжи — изобретение снобов, притворяющихся, что им нравится снег.

— Что ж, тогда в этот сезон я тебя в Вермонт не приглашаю. — Она накрыла его руку своей. — Прекрасный дом, Деклан. Даже то, к чему ты еще не успел приложить руки, по-своему прекрасно. Я привыкла думать, что твоя любовь к строительству просто хобби, безобидное увлечение. Честно говоря, так думать было мне проще. Пока ты оставался юристом, была надежда, что ты останешься в Бостоне, с нами. А я не хотела тебя отпускать и не стыжусь этого: ведь ты мое дитя, — добавила она с гордостью, и Деклан вдруг ощутил, как эти слова тронули его до глубины души.

— Не обязательно жить в Бостоне, чтобы вас любить.

Она покачала головой:

— Теперь ты не сможешь заскочить к нам невзначай перед обедом, мы не сможем случайно встретиться — в ресторане, на приеме или в театре. Что это для меня значит, ты поймешь, когда обзаведешься своими тремя или четырьмя детьми.

— Мама, я не хочу тебя огорчать.

— А я не могу не огорчаться, глупенький, я ведь тебя люблю, верно?

— Тебе виднее, — с улыбкой отозвался он.

Она взглянула на него — глаза в глаза.

— К счастью для нас обоих, я действительно тебя люблю. Достаточно сильно, чтобы отпустить. Ты нашел свое место в жизни, и оно здесь. Я бы предпочла, чтобы сложилось иначе, но что есть, то есть. Рада за тебя и, хоть мне и больно, не стану тебе мешать.

— Спасибо. — Он наклонился к матери и поцеловал.

— А что касается этой женщины…

— Ее зовут Лина.