Пэтти представила себе перспективу затягивания лоз за двоих и проворчала:

— Ты бы на свои узлы сначала посмотрела, Анни. Перепалка вспыхнула вновь, как сухая бумага от свечи, и через минуту все пять женщин уже снова кричали друг на друга. Тут пощады никому не было. Обвинения и контробвинения лились рекой. Тема варьировалась: от плохой работы над плотом до самых настоящих личных выпадов. Эти женщины никогда не останавливались на своих собственных слабостях или ошибках, но, живя долгие годы в Питтсбурге, они самым тщательным образом наблюдали за супругами коллег их мужей, не пропуская ни одного их недостатка. Они все друг про друга знали, будто были родными сестрами. Каждая из них без труда выбирала ту словесную стрелу, которая летела точно в цель, в самое больное место соперницы.

Все было прекрасно известно, что суетно-показушная Сюзи, ко всему, кроме своего внешнего вида, относившаяся с удивительной небрежностью и равнодушием, никогда бы не осмелилась признаться в том, что ее восхитительные белокурые волосы — крашеные. Всем было отлично известно, что ленивая Сильвана никогда не умела и не утруждалась быть президентской женой. Все видели, как хвалится Кэри своими достижениями по работе, но знали, что она больше заботится о своем доме, нежели о семье. Заставляет сидеть мужа и детей на этих вычурных шекерских стульях. Все хорошо знали, что Анни настолько боится огорчить любого человека, что каждому без исключения дает на себе ездить. А эта упрямая, кичившаяся своей виной Пэтти так занята — демонстративно — своим убогим сыном, что Чарли нет ни минуты покоя в их доме. Все это они теперь открыто высказывали друг другу. Даже больше этого.

Плюнув на них, Джонатан надел на себя шляпу от солнца, взял в руки винтовку и ушел в лес.

После его ухода они продолжали ругаться еще примерно с полчаса. Недостатки каждой были вывернуты наизнанку на всеобщее обозрение, все мосты были давно сожжены, а гнев, злость и горечь дошли до своих пределов.

Вдруг Пэтти громким восклицанием перебила голоса всех остальных:

— Что за шум?!

Все замолчали, как по команде. Никто даже не шевелился. Женщины напрягли свой слух.

Сюзи тихо проговорила:

— Опять у Пэтти нервишки пошаливают.

Но женщины не успокоились на этом. Все они вдруг вспомнили, что живут теперь в состоянии постоянной опасности. Испуганные, они побежали обратно в лагерь. Успокоенные видом дыма лагерного костра, они возмутились и обиделись на Джонатана, но продолжали приближаться в молчании.

Их гнев друг на друга утих, и только тогда женщины почувствовали себя одинокими и незащищенными. Каждая хотела сейчас же пролить слезу над своим одиночеством, над своей беззащитностью. Они зажаты посреди джунглей, грызутся к тому же между собой как волки.