Плача от досады, Анни повторяла попытки.

Они не знали, правильно ли они делают, но вдруг, после тридцати минут усилий, онемевшими, мокрыми руками Анни исхитрилась ухватиться за киль. Она подтянулась и забросила одну ногу на него.

Анни села верхом на днище лодки.

Так как Пэтти могла использовать только одну руку, она не имела возможности использовать планширь как опору для ног и вскарабкаться на лодку самостоятельно. Поэтому она стала следующей, кого Анни подняла с помощью Сильваны.

Потом Анни распласталась поперек корпуса, свесив ноги с одной, а руки — с другой стороны, упираясь животом в киль и втащила наверх Сильвану. Более тяжелая и менее ловкая, чем Пэтти, Сильвана никак не могла ухитриться взобраться на лодку.

Тяжело дыша, Кэри сказала:

— Снимите брюки и свяжите между собой штанины петлей. Мы сможем втащить ее, как по лестнице.

Так и сделали.

Натянув на себя липкие, тяжелые, мокрые брюки, они постарались перевернуть лодку, используя для этого вес собственных тел. Они испробовали разные варианты, менялись местами, но ничего не получалось.

Наконец Анни, тяжело дыша, сказала:

— Нам надо сесть на киль, и оседлать ее, как быка.

— Анни, киль острый, — запротестовала Кэри.

— Ладно, давайте попробуем только один раз. Может, это что-нибудь нам и даст, парнишки.

Они поменялись местами: две полегче на одном конце, а обе тяжелых — в центре. Это был единственный вариант, который они еще не пытались осуществить.

И лодка медленно перевернулась, опустив их в море. Барахтаясь в воде, женщины ощутили прилив новых сил.

— Получилось! Мы сделали это! — вопила Кэри.

— Да, парни. — Они услышали пронзительный крик с противоположной стороны лодки. Все завопили одновременно: — Сюзи!

Голова Сюзи торчала из воды как лоснящееся морское животное.

— Когда лодка перевернулась и вы все выпали, меня же она накрыла, — объяснила она, подплывая к женщинам. — Спасательный жилет давал свет, и я могла видеть, где я. Я тотчас уцепилась и повисла на центральной скамье. В ушах у меня гудело, волны с грозным шумом плескались о днище лодки. После некоторого времени я высвободилась из под сиденья, но дело в том, что я все равно оставалась под лодкой. Я ужасно боялась остаться без воздуха и совершенно одной. Я не знала, день это или ночь, прекратился ли шторм, остался ли кто-нибудь еще в живых.

Потом она прекратила рассказывать и разрыдалась от радости и недолго была в этом одинока.