Сегодня утром, на свежем, бодрящем воздухе, на фоне ослепительно сверкающего снега, устилающего окрестные холмы, фантазии вчерашней ночи действительно казались абсурдными.

— Вчера, когда, кроме меня, никого не было в той части дома, все выглядело несколько жутковато.

— Как? И Липп отсутствовала?

— О, она-то появилась, вынюхивая, как обычно. Проверяла двери в коридоре.

— Может, у того человека было тайное свидание с ней?

Столь нелепая мысль заставила обоих рассмеяться, и Хэл чуть не завел трактор в непроходимый снег.

— А теперь помолчите и дайте мне сосредоточиться, — попросил он. — Мы можем вернуться к байкам из склепа и тени отца Гамлета позже.

Войдя в пахнущую камнем церковь, Аликс затаила дыхание. Две горящие керосиновые лампы источали иной запах, но несмотря на их старания, в церкви было очень холодно. Аликс стиснула зубы, чтобы не стучали.

Викарий разговаривал с Труди. Смотрелся он подозрительно объемным; сколько же дополнительных слоев поддел он под толстую черную мантию, чтобы уберечься от холода? Он происходил, вероятно, из какого-нибудь южного прихода с мягким климатом: его предшественник был совершенно невосприимчив к холоду, в самую морозную погоду навещая прихожан, на велосипеде, в одном лишь потрепанном черном пасторском одеянии.

Изо рта вылетали маленькие облачка. Аликс обошла церковь и наклонилась, чтобы прочесть знакомые надписи на каменном полу.

Хэл после короткой схватки с охапкой остролиста приблизился и встал рядом — перед отполированным прямоугольником из черного мрамора, вделанным в стену под одним из окон.

Эти слова Аликс помнила наизусть:

«В память Невилла Генри Ричардсона, рожденного 24 декабря 1876 г., скончавшегося 2 апреля 1921 г.».

Пониже было добавлено:

«А также его жены Хелены Александры и их дочери Изабел Каролин, умерших в 1921 г.».