— Приятного аппетита, дорогая.
Марика некоторое время рассматривала принесенный десерт.
— Выглядит очень вкусно, — проговорила она.
— Ты можешь забрать и мою порцию. У меня нет аппетита. — Константин все же закурил, подвинув к себе пепельницу. — Знаешь, впервые в жизни я пришел на встречу с кем-то, не продумав диалога. И вот теперь я не знаю, что сказать. Точнее, у меня есть миллион слов, но я вряд ли скажу даже несколько.
Она взяла десертную вилку, не поднимая глаз от еды.
— И все же… у тебя что-то случилось? — спросила она, после чего добавила с легкой усмешкой: — В личной жизни?
— Сделай одолжение, прекрати этот фарс.
Марика подцепила вилкой кусочек десерта и уже поднесла его к рту, но остановилась.
— Знаешь, по-моему, весь этот разговор, в конце концов, перерастет в один большой фарс, — сказала она. — Я не помню, когда у нас с тобой были иные разговоры. Это было очень, очень давно. В прошлой жизни.
— Тогда давай вспомним разговоры из прошлой жизни, и фарса не будет. Во всяком случае, у меня для этого нет настроения.
— У меня, конечно, есть настроение, особенно после рабочего дня. — Марика проглотила кусочек десерта и взяла салфетку. — Итак, ты хотел сказать мне миллион слов. У меня есть две порции десерта, так что ты вполне можешь сказать даже два миллиона. Или ты уже не хочешь ничего говорить?
Константин, посмотрев на нее, тоже взял салфетку и сжал ее в пальцах.
— Недавно я разбирал вещи в шкафу и наткнулся на письма. Ты их помнишь?
На губах Марики впервые за вечер промелькнула искренняя и теплая улыбка.
— Помню, — ответила она. — Мы их писали друг другу, а потом прятали под подушку. Я говорила тебе, что лучше использовать для этой цели красивую тетрадь и писать там по очереди, но ты не соглашался и говорил, что листы для писем выглядят романтичнее.
— Я говорил, что они выглядят эстетичнее, — поправил Константин. — Я прочитал несколько, и…
Марика нахмурилась.
— Я понимаю. Не стоит это озвучивать.
Он отложил салфетку и взял бокал с водой.
— Надеюсь, открытка тебе понравилась? Если ты помнишь, о чем я.