Стоя на коленях на берегу реки и чувствуя спиной, как припекает солнце, он положил смесь земли и гравия в лоток, опустил его в поток воды и молился, чтобы ему удалось найти самородок, который покроет все возраставшие убытки от мисс Д'Арси. Сет прекрасно понимал, что в том нет ее вины. Она старалась изо всех сил, почти не жалуясь, но неизбежно превращала еду в несъедобный мусор, утюгом прожигала дырки в рубашках и тратила слишком много лампового масла. Он искренне надеялся, что, когда она отыщет своего отца, папаше хватит средств, вырученных от продажи мехов, чтобы возместить ущерб, причиненный его дорогой дочуркой.

Он опять окунул лоток в реку, потом вынул его из воды и принялся трясти из стороны в сторону, постукивая им о ладонь, чтобы гравий скатывался к дальнему краю, а сам тем временем думал о французе. Каждый раз, когда в лагере появлялись новые люди, Сет спрашивал у них, не знают ли они траппера по имени Д'Арси. До него доходили слухи, что индейцы нападают на трапперов, потому что те убивают животных, на которых индейцы охотятся. На севере происходили кровавые столкновения, после которых на земле оставалось множество трупов белых людей.

Не забывая окунать край лотка (каждый раз все под большим углом, пока в нем почти не осталось гравия, а только песок и золото), Сет посмотрел на темно-коричневые голыши, лежавшие на дне реки, поблескивая в солнечных лучах, и они напомнили ему глаза Анжелики. Особенно, как они сверкают в моменты ее коротких приступов гнева, когда она шепчет «Пресвятая Дева Мария!» и шлепает не пропекшуюся булку или сгоревший пудинг. Потом он заметил, что вода журчит по камням в точности, как ее смех, всегда следующий за вспышками гнева, когда она бранит себя и смахивает с лица прядь черных волос. Увидев, что на ветку дерева над рекой уселся зимородок, высматривая в ней рыбу, которой тут давно уже не было, Сет подумал, что его серо-голубые перья того же цвета, что и платье Анжелики, на которое она недавно пролила подливку, а потом несколько часов пыталась отчистить пятна.

Он потряс головой. Мысли об Анжелике одолевали его, словно она здесь стояла.

Он попробовал переключиться на другие темы: на перемены, которые принесет Калифорнии статус штата, на покупку фермы и предзимние хлопоты. Но как бы он ни старался, ни о чем другом, кроме Анжелики Д'Арси, думать у него не получалось. Например, в прошлое воскресенье, когда в Чертову Балку приехал странствующий священник, салун на время переоборудовали под церковь. Мисс Д'Арси пожаловала на службу последней. Когда она появилась в дверях, все головы повернулись в ее сторону и воцарилась тишина. На ней было удивительно красивое платье с чудесной кружевной испанской вуалью, покрывавшей голову и плечи, а на руках, сжимавших молитвенник и четки, были надеты перчатки. Неловкий момент затянулся (на католиков в этом протестантском поселении всегда смотрели с подозрением), и тогда вместо того, чтобы пройти вперед, мисс Д'Арси уселась в последнем ряду с проститутками.