На небе засияли звезды, и, когда они подъехали к вершине горы с густыми сосновыми рощами, начала всходить луна. Эрика не произнесла ни слова, с тех пор как они покинули дом Докстейдеров, и все еще сидела, будто онемев, когда Джаред остановил «порше» на краю леса и выключил фары. И сразу же звезды словно стали ярче, а небеса ближе. В воздухе чувствовалась прохлада.

Джаред повернулся на своем сиденье и выжидающе посмотрел на Эрику.

— Она моя бабушка, — тихо произнесла Эрика. — И знает это!

Лицо у нее было пугающе бледным.

— Ты заметил, какие у нее были глаза? Она узнала меня. Зачем, потратив столько денег и усилий на поиски, прогонять человека? — Эрика взглянула на свои ладони. — В заявлении о пропаже сказано, что Моника была на четвертом месяце беременности, значит, ее ребенок должен был появиться на свет в ноябре 1965 года. Я родилась как раз в ноябре 1965 года. Почему бабушка отреклась от меня?

— В чужое сердце не заглянешь.

Джаред вытянул руку вдоль спинки сиденья, касаясь пальцами ее волос. Казалось, что лесные сумерки сгустились вокруг, словно позволяя им побыть в уединении. Или, может быть, чтобы подслушать, о чем они говорили?

— Когда Нетсуя умерла, — тихо сказал Джаред, — я убежал и спрятался ото всего мира. Меня нашли морские биологи, привезли домой. И отец заявил мне, что я опозорил семью. Позже он извинился и попытался забрать свои слова назад, но слово не воробей, вылетит — не поймаешь. С тех пор наши отношения уже не были прежними.

Он потрогал завиток на ее шее. Она вздрогнула. Ночь становилась темнее, звезды ярче. В кустах сверкнули желтые глаза. Поблизости закричала ночная птица — одинокий, печальный звук.

— Когда я был мальчишкой, — продолжал Джаред. — То мечтал стать архитектором, но отец хотел, чтобы я был адвокатом, поэтому я стал адвокатом. Я всегда восхищался им и уважал его, но в то мгновение, когда он сказал, что я опозорил семью, я увидел перед собой совершенно чужого человека. Человека, который был мне неприятен. Я думал, что никогда не прощу его. Но сейчас… — Он вздохнул и посмотрел на деревья. — Услышав твою историю и увидев реакцию миссис Докстейдер, я начинаю думать, что родители, бабушки с дедушками, братья и сестры — всего лишь люди, они не могут быть идеальными. Дай ей больше времени, Эрика. Ты же знаешь, что сейчас она думает о тебе.

Она наконец посмотрела на него своими янтарными, совсем как у наблюдавших за ними обитателей леса, глазами.

— Но рисунок! Джаред, это, несомненно, то самое место, которое являлось мне в сновидениях с самого детства.