Новый мустанг, испугавшись, встал на дыбы. Его передние копыта замелькали в воздухе. Карр натянул веревку; казалось, животное вот-вот порвет ее. В следующий миг мустанг опустился так близко к Карру, что Джок сжал плечо Голденберга, смотревшего через видоискатель. Но Джо и другие члены операторской группы не сдвинулись с места. Они невозмутимо стояли на своих рабочих местах, пока Джок не крикнул:

— Стоп!

Карр не отпустил в этот момент веревку. Он удерживал ее, пока к нему не подбежал конюх. Затем Карр повернулся; его лицо было злым, почти пепельным, губы — плотно сжатыми, челюсти — стиснутыми. Он явно сердился. Джок бросился к актеру.

— Потрясающе, — произнес режиссер.

Но Карр оборвал его:

— Если ты еще раз выкинешь такое, я набью тебе морду!

Внезапно он схватил Джока за рубашку и притянул к себе.

— Господи, Прес, о чем вы говорите?

Вид у Джока был абсолютно невинный, искренне изумленный.

— Не меняй животных без предупреждения! Если я знаю мустанга, то способен оценить, как близко можно подойти к нему. Я думал, что это то животное, с которым мы работали до ленча. Когда конь встал на дыбы, я увидел его морду с маленькой белой отметиной и внезапно понял: Господи, это другой мустанг! Я не знаю, как он опустится. А я стою так близко, что ощущаю его дыхание! Никогда больше так не делай!

Джок не двигался, пока Карр не замолчал и не отпустил его. Если бы Джок начал сопротивляться, это лишь привлекло бы внимание людей к поступку актера, его ярости. Также Джок Финли испытал страх. Шестидесятидвухлетний Карр мог на самом деле избить молодого режиссера. Если Карр снова рассердится достаточно сильно, он сделает это.

Последний раз Джок испытывал страх перед физической расправой в детстве, когда на маленького светловолосого Джека Финстока набросились негры. Произошло это в бедном квартале Уилльямсбурга.

Когда Карр отошел, Джок подозвал к себе Текса, конюха. Текс подбежал к режиссеру. Джок отчитал его строго и громко, чтобы это услышал Карр. Финли запретил конюху менять животных без ведома актера. Это правило не должен нарушать никто!

Потом Джок крикнул Карру, шагавшему к спасительной тени палатки:

— Извините, Прес! Это моя ошибка. Я не подумал, что они могут заменить мустанга.

Мэннинг запечатлел все. Карра, сжимающего рубашку Джока. Яростное обвинение актера, адресованное Джоку. Режиссера, отчитывающего конюха. Приносящего извинения Карру.

Однако Мэннинг не зафиксировал чувства Джока, шагавшего к камере. Сукин сын! — думал режиссер. Так вот почему этот дубль оказался превосходным. Растерянность! Карр не знал животного.