— Я не справлюсь с важной картиной? — возмутился Джок. — Я? А как же «Черный человек»?

— Ну и что? — выпалил Марти и пояснил тем сдержанным, бесстрастным тоном, что красноречиво выдает волнение говорящего: — Стоимость — один миллион сто тысяч. Доход от проката в стране и за рубежом — пять миллионов девятьсот тысяч. Это большая картина? Важная?

— Она принесла прибыль, верно?

— Несомненно. Но это не большая картина. Это не «Мустанг». — Марти усмехнулся, бросив взгляд на сценарий. — Эта картина должна обойтись в сумму, превышающую всю твою прибыль. Если, конечно, подойти к съемкам правильно.

Но Джок, желавший защитить себя, не услышал слов агента.

— А как насчет «Скажи правду»? Одни мои любовные сцены получили такое количество отзывов в прессе, какого не удостаивался ни один американский режиссер.

Марти резко перебил его:

— Послушай, малыш, сделай мне одолжение! Не цитируй отзывы критиков! И сделай одолжение себе. Не упоминай на людях о тех двух фильмах! Иначе тебя до конца жизни будут считать блестящим юнцом, создавшим пару жемчужин, пригодных только для фестивалей и закрытых просмотров.

На лице Джока появилась злость. Его голубые глаза стали жесткими, холодными. Марти понял, что следует продолжить.

— Могу я обратить твое внимание на кое-что еще? Оба эти фильма — о черных. Ты хочешь, чтобы тебя считали режиссером, который может работать только с неграми? Эта мода скоро пройдет. Тогда тебе придется забыть о Сидни Пуатье, Сэмми Дэвисе, Дайанн Кэрроллс, о журнальных статьях и рецензиях «Нью-Йорк Таймс». Мой мальчик, тебе нужен фильм, который принесет двадцать, тридцать миллионов прибыли! Фильм, который пойдет в «Мюзик-холле» и кинотеатрах для автомобилистов! Тогда ты — режиссер! Вот чего я надеялся добиться с помощью «Мустанга»!

— Прошедшее время! — резко произнес Джок.

Марти Уайт, похоже, не понял его.

— Что?

— Ты только что употребил прошедшее время. Ты сказал: «Вот чего я надеялся добиться…»

— Господи! Говоря с творческими людьми, необходимо тщательно взвешивать каждое слово, — пожаловался Марти.

Но на самом деле Марти Уайт всегда тщательно взвешивал каждое свое слово. Его называли Филином не только за внешность. Да, он был низкорослым, полным, обладал лоснящейся, пропеченной под калифорнийским солнцем лысиной. Марти постоянно носил черные очки с толстой оправой. Он действительно напоминал гигантского филина. Его называли Филином за хитрость, мудрость, бесчестность — все эти качества делали Уайта самым преуспевающим агентом Голливуда.

Марти преднамеренно употребил прошедшее время. Он следовал собственным правилам. Общаясь с клиентом, Уайт считал нужным в одних случаях воодушевить, ободрить человека, укрепить его веру в себя самого, а в других — причинить боль, вызвать растерянность или даже страх. Он видел в этом проявление любви и заботы. Марти иногда говорил: «Если бы хирург мог излечить рак без обезболивающих средств, разве бы ими стали пользоваться?»