Со времени чудесного спасения от датчан в этом месте произошли перемены. С кухни, где леди Милдред тушила рагу в своем необъятном горшке, стали доноситься дивные ароматы. Снаружи у колодца дежурил парень, который таскал воду для госпожи Одлин. Еще один подросток сгребал листья с маленькой могилки. Повсюду кипела бурная деятельность, монастырь вновь процветал.

Но сегодня настоятель прибыл не для того, чтобы поздравить монахинь Святой Амелии. Он приехал, потому что до него дошли тревожные слухи. Мать Уинифред не учит лично молодых послушниц искусству расписывать манускрипты, она возложила эту задачу на плечи пожилых монахинь. А чем же в это время занимается сама настоятельница? Она расписывает алтарь!!!

Что же, он раз и навсегда положит этому конец. Он больше не потерпит непослушания этой женщины.

Он думал, что Уинифред сама, как обычно, встретит его у ворот, но ошибся. Его встретила сестра Розамунда, которая жила теперь в Святой Амелии, сложив с себя должность матери-настоятельницы, хотя, по-видимому, это не особенно ее расстроило. Она была помощницей настоятельницы и с удовольствием занималась устройством в обители странников, учениц и гостей, кроме того, под ее руководством происходила реставрация строений, она следила за разведением коз, овец и кур, а также за тем, чтобы обеденный стол всегда ломился от еды.

Розамунда приветливо проводила аббата на новый чердак, где трудилась мать Уинифред. И только он открыл было рот, как его взгляд упал на ее работу и он утратил дар речи. А потом он заметил нечто такое, что сразило его окончательно: мать Уинифред улыбалась!

Он тихо сел, а она продолжала работать. Уинифред создала прекраснейшее изображение святой Амелии, которое излучало сияние и смирение, которая помогала бедным и распространяла слово Божие. На последней доске нового запрестольного образа была изображена святая Амелия, которая поднесла ко рту руку с лежащим на ладони голубым кристаллом. Аббат не понял, что это могло означать, но образ был прекрасен и настолько захватывал, что у него сжалось сердце.

Послушница принесла отцу Эдману эль. Рассеяно поднося его к губам, аббат решил, что не только позволит Уинифред закончить алтарь, он уже обдумывал будущие картины, которые закажет ей, и перебирал в уме покровителей, которые заплатят за них недурные деньги.

Какое-то время спустя

Когда аббат увидел, как великолепно Уинифред расписала алтарь, он тут же переменил свое отношение к ее занятию на прямо противоположное и стал повсюду расхваливать ее, а потом заказал ей триптих для собственной церкви. Он так и не стал епископом: умер два года спустя, подавившись рыбной костью, за третьей порцией пасхальной трапезы.