— Стетоскоп!

— Из Франции, — сказал отец, сияя от гордости. В те дни они были еще большой редкостью на этой стороне Атлантики.

Длинную деревянную трубочку с расширенным концом, который приставляли к груди пациента, изобрели всего за несколько лет до этого. Сначала инструмент был гораздо короче, но потом врачи сообразили, что если удлинить слуховую трубку, то расстояние будет достаточным, чтобы блохи пациента не смогли перепрыгнуть на врача.

Его мать решила погадать перед его отъездом еще раз: она планировала отправить Благословенный Камень вместе с ним, рассудив, что за те три тысячи миль, что ему придется проехать от Бостона до Орегона, Мэтью кристалл будет гораздо нужнее, чем ей.

Пока мать с глазу на глаз советовалась с Благословенным Камнем, Мэтью мерил шагами гостиную. Предстоящее путешествие одновременно радовало и пугало его. В первый раз в жизни он принял самостоятельное решение. С младенческих лет он всегда жил с оглядкой на кого-то. Даже профессию, по примеру старших братьев, выбрал ту же, что и у отца (если же до этого у Мэтью и были мечты о другой карьере, он похоронил их, потому что столь дерзкая инициатива была не в его характере).

Пообщавшись с духом Благословенного Камня, Ханна взяла руку сына и вложила в нее камень.

— А теперь послушай меня, сынок, — мрачно сказала она. — Тебя ждет большое испытание. Ты должен быть сильным, мужественным и мудрым, чтобы достойно встретить его.

— Я знаю, мама, — мягко ответил он. — Ты говоришь про долгую и опасную дорогу в Орегон.

— Нет, сынок, я говорю не о дороге. Да, она будет тяжелой, но какой путь легок? Я имею в виду другое… некий поворотный момент в твоей жизни. Нечто… — и на лице ее отразилась тревога, — ужасное и мрачное.

Это встревожило его.

— А этого можно как-нибудь избежать?

Она покачала головой.

— Это уже ждет тебя, это твоя судьба. Делай то, что подскажет тебе кристалл, сынок, и он выведет тебя к свету и жизни.

Ему уже нужно было ехать, так как путь предстоял неблизкий — сначала пешком, потом верхом, в экипаже, на пароходе и на поезде, — чтобы добраться из Бостона до Индепенденса, откуда он отправится навстречу своей судьбе.

— Я уже говорил вам, — голос проводника сбивался на крик, — что не беру женщин, которые сами по себе, и разговор окончен!

Эммелин Фитциммонс с негодованием смотрела на Амоса Тайса. Она уже две недели торчала в Индепенденсе, откуда отправлялись на Орегонский Путь, и так и не смогла найти ни одного проводника, который согласился бы взять ее с собой. Это несправедливо! Сколько угодно одиноких мужчин могут получить место в веренице крытых повозок. А одна-единственная женщина…