Мы сели на коврик и стали возиться с игрушками. Няня улыбнулась и ушла на кухню что-то стряпать. Вскоре из кухни стали доноситься ароматные запахи чего-то печеного.

— А ты чего бледненькая-то такая? — спросила я.

— Не знаю. Папа все время работает, а я с няней. Он сейчас много работает. Говорит, что скоро нам дом купит. А в том доме будет сад с детской площадкой и качелями. Когда папа купит дом, ты придешь в гости?

— Конечно. А у меня уже есть дом. Ты приедешь ко мне?

— У тебя есть сад?

— И сад есть, и детская комната.

— Если папа разрешит, то я обязательно приеду. — Неожиданно девочка улыбнулась. — А ты моего папу любишь?

— Я очень люблю твоего папу.

— И я тоже его люблю. Здорово! Мы вдвоем любим одного папу!

Я смахнула слезы и вдруг подумала, что дети в отличие от взрослых умеют прощать. Их способность любить и запас жизненных сил неисчерпаемы.

— Не плачь. Папа тоже любит тебя. Не плачь. Он всегда смотрит тебя по телевизору. Посадит меня на колени и включает телевизор.

Я обняла ребенка и постаралась сдержать слезы.

— Папа! — вскрикнула Машенька и бросилась к вошедшему Максу.

— Привет, — с трудом произнесла я и постаралась изобразить улыбку.

— Привет.

— Ты как?

— Я в порядке. А ты?

— Я не в порядке. — Я с трудом сдержала рыдания. — Мне плохо, потому что у меня без вас ничего не получается… Без тебя и Машеньки…

В глубине души я не верила, что еще возможно счастье, но знала, что нам стоит попробовать склеить осколки. И я пожелала себе еще один шанс. Себе, Максу…

Макс сел рядом на ковер и заглянул в глаза.