Ее глаза увлажнились, она отложила письмо в сторону. Книга вместо доктора. С простыми объяснениями и рисунками. Это именно то, что представлял себе Джеймс. Грейс засмотрелась на огонь, погрузившись в раздумья и слушая, как приближается буря.

— Ты ведь совсем не боишься грозы, не так ли? — спросила Мона.

Дэвид постарался придать своему лицу стоическое выражение. Ему хотелось сбежать в хижину, где спала его мать. Но это выглядело бы как трусость, а он должен показать дочери бваны, что ничего не боится.

Она дразнила его, заставляя сделать это.

В тот день они встретились возле реки, и Мона смело заявила, что вернулась в Кению навсегда. А Дэвид резко возразил ей, что это ненадолго. Они продолжали спорить друг с другом о том, кому принадлежит эта земля. Для Дэвида авторитетом была его мать, а для Моны — ее отец. Во время спора и возникла эта идея. Девочка принялась подзадоривать его встретиться в полночь на месте табу. Тот, кто окажется храбрее, тот и есть полноправный хозяин этой земли.

Поэтому Дэвид и пришел сюда в столь поздний час. Он стоял, прижавшись к стене хижины, в которой располагалась хирургическая операционная, чтобы доказать Моне свою смелость. Холодный ветер проникал сквозь его тонкую рубашку. Небо разорвала вспышка молнии, осветившая тяжелые черные тучи, которые несли дождь. Он не любил гроз, никто из кикую не любил их. Но это был необычный дождь, и Дэвид знал это. Жестокие бури, такие, как приближающаяся, случались здесь довольно редко. Они заставляли Детей Мамби задумываться о том, чем они прогневили Бога. Но не того мзунгу Бога Иисуса, для которого они пели песни по воскресеньям и которому молились в хорошие времена, а Нгаи — древнего божества кикую, к которому они обращались, когда пробуждались их первобытные страхи.

Ветер растрепал короткие черные волосы Моны. Ее комбинезон цвета хаки, под который была надета рубашка с длинными рукавами, раздувался, как шар. Она отправилась в постель полностью одетой, о чем ее тетя Грейс не узнала, потому что, когда она заходила, чтобы поцеловать ее и пожелать ей спокойной ночи, Мона натянула одеяло до самого подбородка.

— Давай посмотрим, какой ты смелый воин, — сказала девочка. — Предлагаю тебе войти внутрь! — И указала на дверь, ведущую в операционную.

Это был небольшой домик, чуть больше хижины, в которой Дэвид жил с матерью. Здесь не было веранды, в проеме висела деревянная дверь, которую Дэвид толкнул ладонями. Дверь со скрипом отворилась перед ним, сверкнувшая молния залила на мгновение ярким светом деревянный пол внутри, шкафы, электрическую лампочку, свисающую с потолка, и грубый стол для операций.