Из своей хижины вышла его мать, поздоровалась с ним и направилась вниз к реке с горшком для воды. Он с гордостью наблюдал за ней.

Вачера выстояла перед ветром перемен и европеизации, и, поскольку не подчинялась законам белого человека, продолжая заниматься своим знахарским ремеслом, жила одна, без мужа, ее мистический статус и благоговение перед ней со стороны других только возросли с годами. Теперь она превратилась для кикую в живую легенду.

В мысли Дэвида непрошенно ворвалась Нджери.

Как отличалась сводная сестра от этих двух женщин в его жизни! Она носила такие же платья, которые отдавала им жена бвана лорди, как и Ваньиру, но в ней не было такого огня и духа. Ей тоже было семнадцать лет, она была послушной и никогда не жаловалась на традиции, но она ненавидела их и всячески демонстрировала свое унизительное обожание вацунгу.

Нджери страстно хотела стать белой, Дэвид знал об этом. Она презирала себя за свой цвет кожи и была уверена, что белые люди лгут, когда говорят о достоинстве ее собственной расы. Она цеплялась за мемсааб Мкубва, как будто сама ее жизнь зависела от этого, проводила все дни в эвкалиптовой роще, сопровождая свою мемсааб. Куда бы ни пошла мемсааб, Нджери всегда устремлялась за ней вслед так же, как делала это с момента поездки в Англию восемь лет назад. Дэвиду было стыдно так думать о сестре. Она пронзала ему сердце так, как этого никогда не сможет сделать Ваньиру. Однажды он наткнулся на Нджери, идя вниз по течению реки, где она терла свое тело пемзой, пока не растерла до крови, пытаясь смыть с себя черноту.

Постепенно наступало утро, запели птицы, обезьяны расселись по веткам деревьев, обмениваясь новостями, Дэвид отогнал от себя мысли о трех женщинах в свой жизни и напомнил себе о том, что вскоре должна состояться важная встреча.

Когда он получил неожиданный ответ на свое письмо, которое послал в «Таймс» в Англию, Дэвид созвал на митинг весь Альянс кикую — политическую организацию, которую он со своими друзьями сформировал два года назад. Сегодняшняя встреча должна была служить сразу двум целям: пустить по кругу петицию, которую он написал, с требованием, чтобы правительство открыло университет для африканцев в Кении, и показать своим братьям письмо, которое он получил от Йомо Кеньята.

Это имя стало знаменитым в Кении. Йомо в настоящее время находился в Англии, где учился в университете, регулярно писал статьи для «Таймс», которые попадали в руки молодых кикую с горячей кровью из центральных провинций и находили дорогу к их сердцам. В своих статьях, адресованных англичанам, Йомо описывал племенные традиции своего народа, объяснял некоторые тайны африканцев и отваживался обращаться к народу Британии с речами в защиту независимости негритянского населения. В Англии ему дали прозвище Агитатор. Для кенийской молодежи он стал символом борьбы.