С треском упало сухое дерево. Теперь распилить его, очистить, оттащить подальше от живой зелени на выгоревший участок, скинуть в неаппетитную кучу с торчащими во все стороны мертвыми костлявыми пальцами. Заморить огненную стерву голодом. Не оставить ей ни крошки.

Роуан распрямилась, чтобы размять затекшие мышцы…

Все случилось так быстро, что она даже вскрикнуть не успела. Щепка, здоровенная и острая, как нож, вылетела из-под топора Картежника и впилась ему в лицо. Картежник заорал от неожиданности и боли, зашатался.

Роуан выронила пилу, бросилась к нему, поддержала.

— Покажи. Очень плохо?

Щепка вонзилась в его щеку чуть ниже правого глаза, выпустив кровяные щупальца.

— Вытащи скорее, — пробормотал Картежник.

— Держись. Терпи. Потерпи немного.

Подбежал Доби.

— Что вы тут… Господи, Карт, какого черта?

— Держи его за руки, — приказала Роуан, вытаскивая из ранца аптечку.

— Чего?

— Встань за его спиной и держи его руки. Когда я дерну, будет очень больно. — Она словно вросла в землю, расставив ноги по обе стороны от ног Картежника, сняла правую перчатку и вцепилась в деревяшку, торчащую из его щеки. — На счет «три». Приготовься. Раз, два…

Она дернула на счет «два». Кровь забила фонтаном, глаза Картежника потускнели от боли. Роуан быстро прижала к ранке ватный тампон.

— Ну и дырища, Карт.

— Ты сказала на счет «три».

— Сбилась. Бывает. Доби, держи тампон, прижимай сильнее. Сейчас прочистим рану.

— Некогда, — возразил Картежник. — Залепи пластырем, а там разберемся.

— Две минуты. Обопрись о Доби. — Роуан отбросила пропитавшийся кровью тампон, плеснула на рану воды. — И постарайся не визжать, как девчонка. — Ро залила рану перекисью водорода.

— Черт, черт, Ро! Черт!