— Пожар… — произнесла она, забыв о том, что говорит вслух.

— Вам папа рассказывал об этом? — тихо спросил Алекс.

— Немного. Я была в Стаффорде и видела, что осталось от дома.

— Видели?

— Да… Я провела ночь в гостинице. — Она пыталась говорить спокойно, но внутри все сжалось от страха.

Алекс нервно облизал губы.

— Это было страшно.

Девон делала вид, что изучает рисунок, — подносила его к свету, рассматривала под разными углами.

— Да… Могу себе представить…

А потом она обратила внимание, что этот рисунок не последний. Стоило перевернуть страницу, как у нее сжалось сердце и перехватило дыхание. Здесь было изображено то же, что и на предыдущем, но у дома уже обвалилась часть крыши. Языки пламени так же неистово рвались ввысь, однако на сей раз в них было нечто иное. Лицо человека.

— Что это, Энди? — Она указала на неясное, но безошибочно узнаваемое изображение.

— Это что-то… — Он закусил нижнюю губу.

— Что-то, что тебе захотелось нарисовать?

Он кивнул.

— Да.

— Это хорошо. Считается, что художник должен выражать себя.

— Правда?

— Да. Считается, что он изображает на холсте свои внутренние чувства. Или, как сейчас, на листе альбома для рисования. — Она опустила альбом и внимательно посмотрела на Алекса сверху вниз. — Ведь именно поэтому ты и нарисовал пожар, верно?

— Да.

— Значит, в ночь пожара ты видел в пламени человека?