– Тогда, может быть…
– Нет. Я предпочитаю это, – Бек вошел в нее.
– Да, – простонала Сэйри, – да!
Она полностью подчинилась ему. Сэйри согнула руки в локтях, кисти лежали у головы. Бек накрыл их ладонями, переплел пальцы с пальцами Сэйри. И когда он начал двигаться в ней, они смотрели в глаза друг другу.
– Ты не хочешь жалости, Сэйри, тогда скажи, что ты хочешь услышать, и я произнесу это.
– Ты не должен ничего говорить. Только…
– Что?
– Глубже.
– Я уже глубоко. Я так глубоко в тебе, что потерялся. Что еще?
– Прошу тебя…
Ее шея выгнулась. Сэйри закусила нижнюю губу, и Бек почувствовал, что ее мышцы смыкаются вокруг него словно кулак. Он видел, как затвердели ее соски, как отсвет приближающегося оргазма затуманил ее глаза. Бек ловил ее частое дыхание, и когда понял, что Сэйри вот-вот достигнет вершины наслаждения, его движения чуть замедились.
– О чем ты просишь меня, Сэйри?
– Господи!
– Что?
– Накрой меня, – беспомощно выкрикнула она.
И он сделал это. Сэйри приняла его вес, их тела слились, а сердца бились в унисон.
Позже она уснула на его руке, ладонь доверчиво раскрылась на груди Бека, дыхание согревало ему кожу. Он смотрел в потолок, прижимаясь подбородком к волосам Сэйри. Ему хотелось заставить ее забыть о боли – о Хаффе, аборте, Кларке Дэйли, обо всем. Бек с радостью стер бы эти воспоминания из ее памяти, чтобы Сэйри испытала хотя бы мгновение покоя и удовлетворения, а может, и радости. Он был готов подарить ей минуты жизни без гнева и сожалений.
В эти минуты сексуального наслаждения ему это удалось.
Лежа без сна и глядя на вращающиеся лопасти вентилятора, Бек спрашивал себя, кто кому помог забыться.