«Он не знает, что я зашла на минутку, за одеждой. Не знает, что они меня ждут».

— Зачем?

— Он сгорит, ты сгоришь, и всему конец. Круг замкнется.

— И ты думаешь, я приведу к тебе своего отца?

— Он убил моего. Теперь пусть заплатит. У тебя есть выбор. Или ты ему звонишь, приносишь его в жертву, или я забираю всех. Всю твою семейку. — Джоуи накрутил ее волосы себе на руку и дернул так, что у нее из глаз посыпались искры. — Мать, брата, сестер. Всех этих сопляков, которых они наплодили. Всех до единого. Так что выбирай. Или твой папаша, или они все.

— Он всего лишь вступился за меня, как сделал бы любой отец.

— Он унизил моего отца. Из-за него отца выволокли из дома, упекли в тюрьму.

— Твой отец сам вынес себе приговор. В ту самую минуту, как зажег спичку в «Сирико».

— Он был там не один. Ты этого не знала, да? — Торжествующая улыбка расплылась по лицу Джоуи. — В ту ночь он взял меня с собой. Он показал мне огонь, показал, как его создавать. Он показал, что надо делать с теми, кто нас достает!

Джоуи ударил ее наотмашь и сел на нее верхом.

— Ты трясешься! — Теперь его голос захлебывался от смеха. — Ты трясешься, прямо как в тот день. Когда твой папаша сюда приедет, я тебя трахну прямо у него на глазах. Я ему покажу, что за шлюха его обожаемая доченька.

Он разорвал на ней рубашку и прижал дуло пистолета под ее подбородком. Изо рта у Рины вырвалось короткое рыдание. Она усилием воли заставила себя не сопротивляться.

— Помнишь, как я это делал на игровой площадке? Правда, с тех пор у тебя появились сиськи. — Он стиснул ее грудь рукой и вытянул губы трубочкой в притворном одобрении. — Неплохие. Не будешь слушаться, я поимею их всех: твою мамочку, сестриц, даже эту азиатскую курву, на которой женился твой братец. Да, и потом есть еще эта твоя маленькая шлюховатая племянница. Обожаю молоденьких. Знаешь, чем моложе, тем они сочнее.

— Я тебя убью. — Внутри Рина была тверда и холодна, как камень. Ей не нужно было распалять себя гневом. Все это время он жил в ней и, притаившись, ждал. — Сначала я убью тебя.

— У кого пистолет, Рина? — Джоуи провел стволом по ее шее. — У кого власть? — Он опять с силой ткнул дулом ей под подбородок. — Кто здесь главный, мать твою?

— Ты. — Рина не сводила с него глаз, пока собирала свое мужество, пока выстраивала его на твердокаменной основе гнева. «Это наша работа», — напомнила она себе. — Ты здесь главный, Джоуи.

— Верно. Твой отец в обмен на моего, сука. Отдашь его, я оставлю жизнь всем остальным.

— Я ему позвоню. — Рина позволила слезам пролиться, позволила себе дрожать, позволила ему увидеть то, что он хотел увидеть: слабость и страх. — Он скорее умрет, чем позволит тебе прикоснуться к ним.