Я была ужасна. Ужасна лицом и духом. Моя красота уже давно погибла. Но она погибла, как мог погибнуть только великий человек. Она погибла гордо и красиво. Хоть вспоминая все это, мне иногда до сих пор становится страшно и жутко, но хуже быть все равно уже со мной не может, поэтому я быстро успокаиваюсь и прихожу в себя.

Тот день я очень хорошо помню. Почти до мельчайших подробностей. Но, к сожалению, я не помню самого главного. Лица того, кто кинул мне ту злосчастную петарду. И вот все снова стало повторяться в моей голове. Поток воспоминаний меня вернул в тот миг, когда я потеряла свою внешность и всеобщую любовь, я потеряла себя.

-Ну-ка, Ева, посмотри в объектив и улыбайся. Хотя чего там, можешь и не улыбаться. Ты и так красавица.

-Пап, не надо. Пожалуйста, не при всех. – Мои щёки покрылись густой краской от смущения, которое вечно меня настигало в окружение родных и друзей.

Сегодня довольно памятный день для меня. Хоть и не сказать, что прям уж очень значительный. Выпускной девятого класса, это праздник, где с о многими подругами прощаюсь. Как бы это не прискорбно было осознать, но наверное, дальше наша дружба уйдёт на нет, хоть я и молюсь о том, чтобы этого не случилось.

-Уль, сфоткайся со мной. – Я рукой махнула одной из своих подруг, которая мигом же откликнулась и поковыляла ко мне на высоких каблуках.

Да уж, Ульман точно не участвовать в соревнованиях на высоченных шпильках.

-И давай без кривляний, Лида.- Сказал мой отец, добро улыбаясь и держа камеру в руках.

-Когда это видано, чтобы Ульман получалась на фотографиях прилично. – Она быстро взлохматила свои прямые черные волосы и улыбнулась в камеру, блеща своими белоснежными зубами.