Для этой встречи Джон выбрал розовую рубашку, серые брюки и серую твидовую куртку. Галстука на нем не было. Даже с такого расстояния Клэр разглядела, что он сильно похудел. Держался он совершенно непринужденно, что всегда отличало его выступления на публике.

Сразу было видно, что Джон находится в своей стихии. Присутствующие неотрывно смотрели на этого красивого мужчину в инвалидном кресле. Время от времени они согласно кивали и улыбались.

Клэр пропустила значительную часть его выступления, но она и так знала, о чем он поведет речь. Перед такой аудиторией Джон наверняка затронет различные моменты жизни тех, кого принято называть физически неполноценными – как, впрочем, и их близких. В прежние годы они с Клэр выступали на публике вдвоем, свободно перемещаясь между его перспективой и ее.

Упомянул он скорее всего и о той авиакатастрофе, которая унесла жизни его родителей, а его самого оставила калекой. После этого он обычно говорил о Клэр. Интересно, скажет ли он о ней и на этот раз, хотя ее нет рядом с ним на сцене? Хотя они уже не живут вместе?

Клэр недолго мучилась этими вопросами.

«Наверняка вам часто приходилось слышать, – промолвил Джон, – как человек, оказавшийся в положении инвалида, говорил о ком-то или о чем-то, что стало для него своего рода катализатором, вывело его на путь обновления. В моем случае это была моя жена Клэр, которая вытащила меня из ямы бесконечных переживаний и помогла увидеть то, что мне дано, а не то, что я утратил».

Клэр не раз слышала, как Джон произносил эти слова, однако впервые на глаза навернулись слезы.

«Но бывает и так, что мы любим кого-то слишком сильно», – промолвил внезапно Джон. Клэр в удивлении замерла: раньше ей не доводилось слышать подобного.

«Конечно же, это не редкость и в тех случаях, когда наш партнер физически здоров, – продолжил Джон. – Но особенно трудно избежать этой ловушки, когда близкий вам человек в чем-то ограничен. Вы любите его, и вам хочется сделать для него все, что только в ваших силах. В конце концов, он и так много страдал, и вы намерены всячески ограждать его от дальнейших страданий».

Публика в зале одобрительно закивала, а Клэр оставалось только удивляться, с какой целью Джон повел этот разговор.

«Те из вас, у кого нет проблем со здоровьем, знают, о чем я говорю. Вы видите, как близкий вам человек пытается пересечь комнату, чтобы выключить телевизор. Ваше первое побуждение? В конце концов, вам достаточно двух секунд, чтобы оказаться у телевизора, тогда как у вашего партнера может уйти на это не одна минута. Вы легко можете уберечь его от траты сил и времени. Но за это ему тоже придется заплатить. Если вы всегда и все будете делать за своих близких, они никогда не научатся делать это самостоятельно. Более того, они никогда не ощутят гордости за то, что смогли достичь чего-то сами. Если же в один прекрасный день вас не окажется рядом, они не смогут даже позаботиться о себе. А ведь дело не только в физических ощущениях. Вы пытаетесь избавить своих близких и от эмоциональных страданий. Они же так много пережили! Но ведь только боль заставляет нас расти».